Флам Л.С. К читателю в России
Мы были молоды, когда кончилась Вторая мировая война. Одни были совсем еще зеленые ребята, другие — подростки и студенческая молодежь. Общее было то, что мы созревали на Западе, вне России, хотя и на русской закваске.
Примерно половина из нас, родившихся в 1920–1930-е годы, были детьми первой эмиграции, эмиграции политической, образовавшейся в результате победы большевиков в Гражданской войне и расселившейся в Прибалтике, на Балканах, в Чехии, Польше, во Франции, Америке, на Дальнем Востоке... Другую половину составляла молодежь, родившаяся в те же годы в Советском Союзе и выброшенная на Запад событиями военных лет. Одни были вывезены на работу в Германию принудительно, другие бежали в западном направлении со своими семьями, использовавшими возможность уйти от коммунизма. Никто не строил себе иллюзий относительно политики Гитлера, не разделял идеологии национал-социалистов. Вкусившим советского террора людям приходилось делать нелегкий выбор — оставаться или уходить от наступающей Красной армии, а по окончании войны стараться избежать насильственного возвращения на родину и неизбежных репрессий.
Когда окончилась война, в лагерях для перемещенных лиц, в русских начальных школах и гимназиях, возникших в оккупированных западными союзниками частях Германии и Австрии, при церквах, в студенческих группах и скаутских лагерях произошло немедленное и естественное сближение рожденных на Западе и выехавших из Советского Союза. И если среди старшего поколения ощущалось подчас деление на старых и новых эмигрантов, то мы, молодежь, сразу же органически слились. Мы жили общими интересами, дружно и — несмотря на все пережитое и многие лишения, а может быть, именно поэтому — весело: ведь вот выжили, остались целы, самое страшное позади, а неизвестность дальнейшей нашей судьбы преодолевалась оптимизмом молодости.
За малым исключением, почти все принявшие участие в этом сборнике — именно люди, оказавшиеся в годы созревания в Западной Германии. Объясняется это тем, что лагеря для перемещенных лиц, как Менхегоф, Шляйсхайм или Регенсбург, с их русскими школами, приходами и молодежными организациями, были воспитавшей нас питательной средой, давшей нам зарядку на дальнейшую жизнь. Огромную роль сыграла, в частности, мюнхенская гимназия при Доме «Милосердный самарянин» и вся связанная с ним общественная жизнь. Не случайно вы найдете в этом сборнике ряд имен людей, вышедших из этой гимназии, которые сохранили свою русскость и оказались впоследствии так или иначе причастными к делам российским.
После ужасов перенесенной войны многим пришлось пережить еще и страшный период насильственной репатриации, которой подлежали бывшие советские граждане в результате Ялтинских соглашений, подписанных союзными державами со Сталиным. Даже на тех, кому удалось ее избежать, это оставило неизгладимый след. Такое не забывается. Описание некоторых эпизодов из этой страницы истории вы найдете в приведенных воспоминаниях.
Когда окончились выдачи и в западных зонах прекратилась охота советских органов за людьми, наступила более спокойная пора. Правда, в бытовом отношении послевоенный период и жизнь в беженских лагерях были несладкими, но о трудностях тех лет люди пишут без горечи. Конечно, родители наши были озабочены тем, как раздобыть мяса или масла, достать одежду и создать мало-мальски приемлемые жилищные условия. Но нас, их детей, не слишком беспокоило состояние единственной пары ботинок, что на танцы приходилось ходить в каждодневном школьном платье или что наши беженские пайки не отличались разнообразием. Мы были захвачены другими интересами. Наши школы давали нам не только образование, они были своего рода клубами, где после уроков собирались разные кружки, выступали с лекциями маститые профессора, устраивались спектакли и вечеринки.
Кроме того, была ОРЮР — скаутская Организация российских юных разведчиков. На сборах и особенно в летних лагерях шла работа по воспитанию ребят в русском духе, велись занятия по истории, прививалась идея служения России независимо от того, что находились мы за ее пределами. Оглядываясь назад, видишь, что было в этом много наивного, что взгляды на прошлое России и представления о ее возможном будущем были идеализированными и упрощенными. Тем не менее это была здоровая среда. Помимо прочего она способствовала развитию организаторских способностей и чувства ответственности, приобретенный в ней опыт не пропал даром.
Движущей силой в ОРЮР были члены НТС — Национально-трудового союза российских солидаристов. Их порой называли нацмальчиками, так как первоначально организация именовала себя Национальным союзом русской молодежи, подчеркивая тем самым, что она отмежевывается от старых эмигрантских политических объединений, стремясь к активному сопротивлению коммунистическому строю со ставкой на национальную революцию в России. Почти все руководители ОРЮР были и членами союза. Это, однако, не означало, как утверждали некоторые, что принадлежность к ОРЮР автоматически вела к вступлению в НТС. Но естественно было и то, что наиболее энергичные и патриотически настроенные старшие члены ОРЮР видели в НТС возможность применить свои силы и считали за честь, если их приглашали вступить в организацию. Именно таким путем, в частности, пришел в союз его глава с 1995 года Б.С.Пушкарев (см. главу «Долгая дорога в Россию»).
В иной плоскости проходила деятельность РСХД — Русского студенческого христианского движения. Оно делало упор на ценностях духовных — оцерковлении жизни, углубленном понимании христианства, оказании помощи ближнему. Впрочем, противоречий между НТС и РСХД не было, и некоторые участвовали и в том и в другом. РСХД пришло в послевоенную Германию благодаря о.Александру Киселеву, основателю Дома «Милосердный самарянин». Он и его жена вошли в движение еще в Эстонии. (В Прибалтике Движение было особенно активным, но с приходом туда в 1940 году советской власти почти все движенцы были арестованы, и многие погибли в ГУЛАГе.) Когда появилась возможность ездить из Франции в Западную Германию, о.Александр стал приглашать из Парижа видных русских богословов и деятелей РСХД, которые читали лекции в нашем гимназическом зале и участвовали в молодежных съездах Движения. Подробнее об этом рассказывает О.П.Раевская-Хьюз, которая сама жила под сенью дома о. Александра, пишет о Движении и его долголетний участник Н.А.Струве, а также историк Д.В.Поспеловский.
Вначале после войны наиболее активным центром русской общественной и политической жизни был лагерь Менхегоф под Касселем, где находился центр НТС. Там очень скоро заработали гимназия и скауты и стала выходить газета «Посев». Вскоре, однако, большее значение приобрел Мюнхен. Сюда прибыл глава Русской зарубежной церкви митрополит Анастасий со всем Заграничным Синодом, рядом с Мюнхеном находился один из крупных лагерей для перемещенных лиц — Шляйсхайм, молодежь которого общалась с гимназистами Дома «Милосердный самарянин» и участвовала в скаутских начинаниях. Магнитами для молодежи студенческого возраста были Мюнхенский университет и Университет управления Объединенных Наций, учрежденный специально для беженцев. Это, в свою очередь, вызвало необходимость в создании своей собственной студенческой организации. Так возникло ОРС — Объединение российских студентов, о деятельности которого рассказывает его бывший председатель доктор Н.М.Зарудский. Русские исполнители давали в мюнхенских залах концерты, профессиональные артисты ставили спектакли, студенты каждый год давали в Татьянин день свой традиционный бал.
Но к концу сороковых годов начался разъезд русских из беженских лагерей в заокеанские страны, а также в некоторые страны Западной Европы и Северной Африки. Уезжали и те, кто жил в Мюнхене на частных квартирах. Стала пустеть гимназия, редеть ряды ОРЮР и ОРС. Большинство стремилось попасть в Соединенные Штаты, но принимали беженцев также Канада, Уругвай, Бразилия, Чили, выросла большая русская колония в Аргентине. Многие отправились по рабочему контракту в Австралию, что вызвало там к жизни газету «Единение», — об этом вспоминает бывший ее редактор Ю.К.Амосов. В Англии для окормления новоприбывших под редакцией В.А.Оболенского стала выходить газета «Россиянин», но в отличие от «Единения» она из-за недостатка средств просуществовала недолго.
В Марокко первопроходцем был энергичный и находчивый деятель НТС К.В.Болдырев. Это он привез первую большую группу беженцев из лагеря Менхегоф и основал геодезическую фирму, которая дала многим возможность уехать из Германии, обеспечив их на новом месте и заработком. Образ этой незаурядной личности обрисован в посмертно публикуемых воспоминаниях его дочери Е.К.Землер. Стараниями приезжих в Касабланке, где было наибольшее скопление русских, началась активная приходская жизнь, стали проводить свои собрания члены НТС, была создана скаутская дружина, позже — Национальная организация витязей (НОВ). Продолжалось это несколько лет, но после того как Марокко обрело независимость, русская волна схлынула; одни вернулись в Европу, другие переселились в США. Тем не менее, как мы увидим, и этот краткий период наложил свой отпечаток на находившуюся там молодежь.
Кипучая общественная жизнь была в Буэнос-Айресе («Письмо из Аргентины»), но и она постепенно сошла на нет: многие вынуждены были покинуть страну из-за трудных экономических условий.
Наиболее устойчивой оказалась русская общественная жизнь в США. Сюда не только были перенесены старые организации, но возникли и новые, как, например, Свято-Серафимовский фонд, Конгресс русских американцев или Американо-русский союз помощи «Отрада», не говоря о многих гуманитарных и общественных начинаниях, направленных на Россию, появившихся после того, как был устранен «железный занавес».
Немало русских осело в США еще до наплыва послевоенной эмиграции. Многие наши выросшие здесь сверстники сохранили русский язык благодаря их семьям и приходским школам. Русским очагом была также Чураевка — местечко неподалеку от Нью-Йорка в штате Коннектикут, основанное писателем Георгием Гребенщиковым. Туда съезжалась молодежь, там устраивались костры, пикники, там пели русские песни и читали стихи. Но когда после войны из Европы стали приезжать недавние беженцы, они нашли мало общих интересов со своими американскими сверстниками.
Иначе обстояло дело с «дальневосточниками» — эмигрантами из Китая. Те даже в джунглях острова Тубабао умудрились в самых примитивных условиях наладить церковную, культурную и молодежную жизнь. Это подробно описано в книге участника филиппинской эпопеи Н.В.Моравского «Остров Тубабао», выдержки из которой приводятся здесь для тех, кто книги не читал. А когда беженцы из Китая наконец смогли покинуть свой необитаемый остров — часть уехала в Австралию, другие в США, — то между молодежью «дальневосточной» и прибывшей из Европы обозначились общие идейные установки.
К началу пятидесятых годов можно отнести возникновение «второго мюнхенского периода». Это объясняется учреждением в Мюнхене европейского отделения радиостанции «Голос Америки», радио «Свобода» (тогда «Освобождение»), Института по изучению СССР, представительства гуманитарного Толстовского фонда и Центрального объединения поcлевоенных эмигрантов (ЦОПЭ), а также СБОНР — Союза борьбы за освобождение народов России. Работа на радиостанциях стала привлекать и повзрослевшую к тому времени молодежь нашего поколения — вот путь к России! — а выходящие в Мюнхене публикации, особенно толстый журнал «Мосты», открыл ей возможность печататься.
По-разному складывались судьбы людей, представленных в этом сборнике (надо сразу заметить, что он не претендует на всеобъемлемость, такой труд вырос бы до энциклопедических размеров), но есть у них и много общего: мы люди двух миров, мы как минимум двуязычны, а часто многоязычны. Мы полностью освоились и преуспели в принявших нас странах, а вместе с тем русская культура осталась для нас родной стихией. Вот почему хотелось бы, чтобы эта книга помогла приблизить нас к читателю в России, чьей частью мы себя всегда считали, но на чью землю некоторые из нас смогли ступить лишь после исчезновения коммунистической власти. Не все дожили до этого момента, несколько глав книги посвящены нашим ушедшим друзьям. Как увидит читатель, многие участники сборника были друг с другом знакомы и порой пишут об одних и тех же событиях, хотя и с разных точек зрения; подбор материала происходил преимущественно на основе личных связей.
О жизни нашего поколения нельзя говорить вне исторического контекста событий ХХ века, на фоне которых она проходила. Поэтому при отборе материала мы сочли нужным руководствоваться не столько литературными достоинствами того или иного очерка, сколько тем местом, которое он может занять в общей мозаике, отражающей жизнь нашего поколения за рубежом. Вы найдете здесь как автобиографические очерки, так и главы, охватывающие более широкие темы. Высказываемые здесь мнения принадлежат отдельным лицам и не являются выразителями мнения редакции.
Следует оговорить: за малым исключением, жизнь эмигрантов, чьи годы формирования пришлись на послевоенный период, профессионально и материально сложилась вполне благополучно. Это не значит, что у нас не было своих личных драм, разочарований и поступков, о которых можно сожалеть, но об этом редко пишут.
Итак, сделав эти оговорки, мы предлагаем вам познакомиться с небольшой, но, как нам кажется, представительной группой ваших зарубежных соотечественников. Мы были разделены «железным занавесом», но мы следили за всей просачивавшейся на Запад информацией и не были безразличны к происходившим в стране событиям и переменам. Наши корни общие.
Приношу благодарность всем, принявшим участие в этом сборнике, и выражаю особую признательность за помощь, оказанную О.П.Раевской-Хьюз, а также Б.С.Пушкареву и Г.Г.Вербицкому, которому принадлежит первоначальный замысел этой книги.
Примерно половина из нас, родившихся в 1920–1930-е годы, были детьми первой эмиграции, эмиграции политической, образовавшейся в результате победы большевиков в Гражданской войне и расселившейся в Прибалтике, на Балканах, в Чехии, Польше, во Франции, Америке, на Дальнем Востоке... Другую половину составляла молодежь, родившаяся в те же годы в Советском Союзе и выброшенная на Запад событиями военных лет. Одни были вывезены на работу в Германию принудительно, другие бежали в западном направлении со своими семьями, использовавшими возможность уйти от коммунизма. Никто не строил себе иллюзий относительно политики Гитлера, не разделял идеологии национал-социалистов. Вкусившим советского террора людям приходилось делать нелегкий выбор — оставаться или уходить от наступающей Красной армии, а по окончании войны стараться избежать насильственного возвращения на родину и неизбежных репрессий.
Когда окончилась война, в лагерях для перемещенных лиц, в русских начальных школах и гимназиях, возникших в оккупированных западными союзниками частях Германии и Австрии, при церквах, в студенческих группах и скаутских лагерях произошло немедленное и естественное сближение рожденных на Западе и выехавших из Советского Союза. И если среди старшего поколения ощущалось подчас деление на старых и новых эмигрантов, то мы, молодежь, сразу же органически слились. Мы жили общими интересами, дружно и — несмотря на все пережитое и многие лишения, а может быть, именно поэтому — весело: ведь вот выжили, остались целы, самое страшное позади, а неизвестность дальнейшей нашей судьбы преодолевалась оптимизмом молодости.
За малым исключением, почти все принявшие участие в этом сборнике — именно люди, оказавшиеся в годы созревания в Западной Германии. Объясняется это тем, что лагеря для перемещенных лиц, как Менхегоф, Шляйсхайм или Регенсбург, с их русскими школами, приходами и молодежными организациями, были воспитавшей нас питательной средой, давшей нам зарядку на дальнейшую жизнь. Огромную роль сыграла, в частности, мюнхенская гимназия при Доме «Милосердный самарянин» и вся связанная с ним общественная жизнь. Не случайно вы найдете в этом сборнике ряд имен людей, вышедших из этой гимназии, которые сохранили свою русскость и оказались впоследствии так или иначе причастными к делам российским.
После ужасов перенесенной войны многим пришлось пережить еще и страшный период насильственной репатриации, которой подлежали бывшие советские граждане в результате Ялтинских соглашений, подписанных союзными державами со Сталиным. Даже на тех, кому удалось ее избежать, это оставило неизгладимый след. Такое не забывается. Описание некоторых эпизодов из этой страницы истории вы найдете в приведенных воспоминаниях.
Когда окончились выдачи и в западных зонах прекратилась охота советских органов за людьми, наступила более спокойная пора. Правда, в бытовом отношении послевоенный период и жизнь в беженских лагерях были несладкими, но о трудностях тех лет люди пишут без горечи. Конечно, родители наши были озабочены тем, как раздобыть мяса или масла, достать одежду и создать мало-мальски приемлемые жилищные условия. Но нас, их детей, не слишком беспокоило состояние единственной пары ботинок, что на танцы приходилось ходить в каждодневном школьном платье или что наши беженские пайки не отличались разнообразием. Мы были захвачены другими интересами. Наши школы давали нам не только образование, они были своего рода клубами, где после уроков собирались разные кружки, выступали с лекциями маститые профессора, устраивались спектакли и вечеринки.
Кроме того, была ОРЮР — скаутская Организация российских юных разведчиков. На сборах и особенно в летних лагерях шла работа по воспитанию ребят в русском духе, велись занятия по истории, прививалась идея служения России независимо от того, что находились мы за ее пределами. Оглядываясь назад, видишь, что было в этом много наивного, что взгляды на прошлое России и представления о ее возможном будущем были идеализированными и упрощенными. Тем не менее это была здоровая среда. Помимо прочего она способствовала развитию организаторских способностей и чувства ответственности, приобретенный в ней опыт не пропал даром.
Движущей силой в ОРЮР были члены НТС — Национально-трудового союза российских солидаристов. Их порой называли нацмальчиками, так как первоначально организация именовала себя Национальным союзом русской молодежи, подчеркивая тем самым, что она отмежевывается от старых эмигрантских политических объединений, стремясь к активному сопротивлению коммунистическому строю со ставкой на национальную революцию в России. Почти все руководители ОРЮР были и членами союза. Это, однако, не означало, как утверждали некоторые, что принадлежность к ОРЮР автоматически вела к вступлению в НТС. Но естественно было и то, что наиболее энергичные и патриотически настроенные старшие члены ОРЮР видели в НТС возможность применить свои силы и считали за честь, если их приглашали вступить в организацию. Именно таким путем, в частности, пришел в союз его глава с 1995 года Б.С.Пушкарев (см. главу «Долгая дорога в Россию»).
В иной плоскости проходила деятельность РСХД — Русского студенческого христианского движения. Оно делало упор на ценностях духовных — оцерковлении жизни, углубленном понимании христианства, оказании помощи ближнему. Впрочем, противоречий между НТС и РСХД не было, и некоторые участвовали и в том и в другом. РСХД пришло в послевоенную Германию благодаря о.Александру Киселеву, основателю Дома «Милосердный самарянин». Он и его жена вошли в движение еще в Эстонии. (В Прибалтике Движение было особенно активным, но с приходом туда в 1940 году советской власти почти все движенцы были арестованы, и многие погибли в ГУЛАГе.) Когда появилась возможность ездить из Франции в Западную Германию, о.Александр стал приглашать из Парижа видных русских богословов и деятелей РСХД, которые читали лекции в нашем гимназическом зале и участвовали в молодежных съездах Движения. Подробнее об этом рассказывает О.П.Раевская-Хьюз, которая сама жила под сенью дома о. Александра, пишет о Движении и его долголетний участник Н.А.Струве, а также историк Д.В.Поспеловский.
Вначале после войны наиболее активным центром русской общественной и политической жизни был лагерь Менхегоф под Касселем, где находился центр НТС. Там очень скоро заработали гимназия и скауты и стала выходить газета «Посев». Вскоре, однако, большее значение приобрел Мюнхен. Сюда прибыл глава Русской зарубежной церкви митрополит Анастасий со всем Заграничным Синодом, рядом с Мюнхеном находился один из крупных лагерей для перемещенных лиц — Шляйсхайм, молодежь которого общалась с гимназистами Дома «Милосердный самарянин» и участвовала в скаутских начинаниях. Магнитами для молодежи студенческого возраста были Мюнхенский университет и Университет управления Объединенных Наций, учрежденный специально для беженцев. Это, в свою очередь, вызвало необходимость в создании своей собственной студенческой организации. Так возникло ОРС — Объединение российских студентов, о деятельности которого рассказывает его бывший председатель доктор Н.М.Зарудский. Русские исполнители давали в мюнхенских залах концерты, профессиональные артисты ставили спектакли, студенты каждый год давали в Татьянин день свой традиционный бал.
Но к концу сороковых годов начался разъезд русских из беженских лагерей в заокеанские страны, а также в некоторые страны Западной Европы и Северной Африки. Уезжали и те, кто жил в Мюнхене на частных квартирах. Стала пустеть гимназия, редеть ряды ОРЮР и ОРС. Большинство стремилось попасть в Соединенные Штаты, но принимали беженцев также Канада, Уругвай, Бразилия, Чили, выросла большая русская колония в Аргентине. Многие отправились по рабочему контракту в Австралию, что вызвало там к жизни газету «Единение», — об этом вспоминает бывший ее редактор Ю.К.Амосов. В Англии для окормления новоприбывших под редакцией В.А.Оболенского стала выходить газета «Россиянин», но в отличие от «Единения» она из-за недостатка средств просуществовала недолго.
В Марокко первопроходцем был энергичный и находчивый деятель НТС К.В.Болдырев. Это он привез первую большую группу беженцев из лагеря Менхегоф и основал геодезическую фирму, которая дала многим возможность уехать из Германии, обеспечив их на новом месте и заработком. Образ этой незаурядной личности обрисован в посмертно публикуемых воспоминаниях его дочери Е.К.Землер. Стараниями приезжих в Касабланке, где было наибольшее скопление русских, началась активная приходская жизнь, стали проводить свои собрания члены НТС, была создана скаутская дружина, позже — Национальная организация витязей (НОВ). Продолжалось это несколько лет, но после того как Марокко обрело независимость, русская волна схлынула; одни вернулись в Европу, другие переселились в США. Тем не менее, как мы увидим, и этот краткий период наложил свой отпечаток на находившуюся там молодежь.
Кипучая общественная жизнь была в Буэнос-Айресе («Письмо из Аргентины»), но и она постепенно сошла на нет: многие вынуждены были покинуть страну из-за трудных экономических условий.
Наиболее устойчивой оказалась русская общественная жизнь в США. Сюда не только были перенесены старые организации, но возникли и новые, как, например, Свято-Серафимовский фонд, Конгресс русских американцев или Американо-русский союз помощи «Отрада», не говоря о многих гуманитарных и общественных начинаниях, направленных на Россию, появившихся после того, как был устранен «железный занавес».
Немало русских осело в США еще до наплыва послевоенной эмиграции. Многие наши выросшие здесь сверстники сохранили русский язык благодаря их семьям и приходским школам. Русским очагом была также Чураевка — местечко неподалеку от Нью-Йорка в штате Коннектикут, основанное писателем Георгием Гребенщиковым. Туда съезжалась молодежь, там устраивались костры, пикники, там пели русские песни и читали стихи. Но когда после войны из Европы стали приезжать недавние беженцы, они нашли мало общих интересов со своими американскими сверстниками.
Иначе обстояло дело с «дальневосточниками» — эмигрантами из Китая. Те даже в джунглях острова Тубабао умудрились в самых примитивных условиях наладить церковную, культурную и молодежную жизнь. Это подробно описано в книге участника филиппинской эпопеи Н.В.Моравского «Остров Тубабао», выдержки из которой приводятся здесь для тех, кто книги не читал. А когда беженцы из Китая наконец смогли покинуть свой необитаемый остров — часть уехала в Австралию, другие в США, — то между молодежью «дальневосточной» и прибывшей из Европы обозначились общие идейные установки.
К началу пятидесятых годов можно отнести возникновение «второго мюнхенского периода». Это объясняется учреждением в Мюнхене европейского отделения радиостанции «Голос Америки», радио «Свобода» (тогда «Освобождение»), Института по изучению СССР, представительства гуманитарного Толстовского фонда и Центрального объединения поcлевоенных эмигрантов (ЦОПЭ), а также СБОНР — Союза борьбы за освобождение народов России. Работа на радиостанциях стала привлекать и повзрослевшую к тому времени молодежь нашего поколения — вот путь к России! — а выходящие в Мюнхене публикации, особенно толстый журнал «Мосты», открыл ей возможность печататься.
По-разному складывались судьбы людей, представленных в этом сборнике (надо сразу заметить, что он не претендует на всеобъемлемость, такой труд вырос бы до энциклопедических размеров), но есть у них и много общего: мы люди двух миров, мы как минимум двуязычны, а часто многоязычны. Мы полностью освоились и преуспели в принявших нас странах, а вместе с тем русская культура осталась для нас родной стихией. Вот почему хотелось бы, чтобы эта книга помогла приблизить нас к читателю в России, чьей частью мы себя всегда считали, но на чью землю некоторые из нас смогли ступить лишь после исчезновения коммунистической власти. Не все дожили до этого момента, несколько глав книги посвящены нашим ушедшим друзьям. Как увидит читатель, многие участники сборника были друг с другом знакомы и порой пишут об одних и тех же событиях, хотя и с разных точек зрения; подбор материала происходил преимущественно на основе личных связей.
О жизни нашего поколения нельзя говорить вне исторического контекста событий ХХ века, на фоне которых она проходила. Поэтому при отборе материала мы сочли нужным руководствоваться не столько литературными достоинствами того или иного очерка, сколько тем местом, которое он может занять в общей мозаике, отражающей жизнь нашего поколения за рубежом. Вы найдете здесь как автобиографические очерки, так и главы, охватывающие более широкие темы. Высказываемые здесь мнения принадлежат отдельным лицам и не являются выразителями мнения редакции.
Следует оговорить: за малым исключением, жизнь эмигрантов, чьи годы формирования пришлись на послевоенный период, профессионально и материально сложилась вполне благополучно. Это не значит, что у нас не было своих личных драм, разочарований и поступков, о которых можно сожалеть, но об этом редко пишут.
Итак, сделав эти оговорки, мы предлагаем вам познакомиться с небольшой, но, как нам кажется, представительной группой ваших зарубежных соотечественников. Мы были разделены «железным занавесом», но мы следили за всей просачивавшейся на Запад информацией и не были безразличны к происходившим в стране событиям и переменам. Наши корни общие.
Приношу благодарность всем, принявшим участие в этом сборнике, и выражаю особую признательность за помощь, оказанную О.П.Раевской-Хьюз, а также Б.С.Пушкареву и Г.Г.Вербицкому, которому принадлежит первоначальный замысел этой книги.
- Из книги «Судьбы поколения 1920–1930-х годов в эмиграции: Очерки и воспоминания / Ред.-сост. Л.С. Флам»