• Содержание
• Выдержки из предисловия
  
• Об авторе
  

Протоирей Николай Балашов
СЕРГЕЙ ФУДЕЛЬ И ЕГО «ЗАПИСКИ О ЛИТУРГИИ И ЦЕРКВИ»

ЗАПИСКИ О ЛИТУРГИИ И ЦЕРКВИ

ПРИМЕЧАНИЯ

Написанная в 1970-е гг. в Покрове книга о литургии стала органической частью творческого наследия Сергея Фуделя, которое все пронизано литургическими текстами и реминисценциями церковной службы. С детства и юности мир богослужебной поэзии составлял духовную атмосферу его жизни, которую он нес в сердце и в духоте тюремных камер, и в долгих ссылках.
«Я видела его лицо, когда он приходил из церкви в Усмани. Он весь светился радостью, и казалось, что он не с нами садится чай пить, а пребывает где-то очень далеко», — вспоминает дочь Сергея Фуделя Мария. Сергей Иосифович жил литургией. И он умел передать это внутреннее чувство — иногда без всяких слов, как было в его общении с детьми. Много лет спустя Мария писала брату: «Русский православный храм и люди, там стоящие <…> это нечто такое, что еще нигде не обозначено, никакими словами и определениями не очерчено, и не моей слабой руке это сделать. Нет в мире более светлого и великого очага, костра, горящего перед лицем Господа».
В книге «Записки о литургии и Церкви» С.И.Фудель продолжает развивать круг своих заветных мыслей о сущности Церкви, сполна проявляющейся в ее основном священнодействии — Божественной литургии. «Литургия стоит в центре христианства», поскольку «все христианство — в этом окружении учениками своего Учителя за бессмертной трапезой таинства». Здесь, у алтаря, обретается причастность к эсхатологической победе божественной жизни на земле, здесь раскрывается Церковь как «прекращение одиночества», ибо любовь Божия зовет к единству, здесь верою познается нераздельность Церкви и Христа, здесь черпают силу и мужество воины Христовы в страшной борьбе против всеоружия тьмы.
Однако значение литургии оставалось малопонятным для многих современников автора — даже для тех из них, кто умом и сердцем уже воспринял правду христианства, но не был воспитан в ощущении литургии как причастия «божественной и любящей вечности, теплой, как материнское лоно», и не привык дышать «воздухом совсем иного мира». И вот, обращаясь к тем, «в чьей душе не лежат драгоценным грузом воспоминания о пасхальных ночах», Сергей Фудель стремится вооружить их знанием духовного и символического смысла церковного богослужения. Рассказывая об истории его становления, он приводит отрывки из литургий первых веков христианства, ставшие ему известными главным образом из работ жившего на Западе Н.С.Арсеньева. Фудель широко использует толкования святых отцов Церкви, от Златоуста и Августина до Симеона Солунского и Николая Кавасилы, а также своих любимых русских духовных писателей — Димитрия Ростовского и Тихона Задонского, Георгия и Феофана Затворников и особенно Иоанна Кронштадтского, с именем которого связано литургическое возрождение в Русской Церкви в начале ХХ века. Не обойден и послереволюционный опыт, представленный старшими друзьями автора — отцами Валентином Свенцицким и Павлом Флоренским, владыкой Афанасием. Большим подспорьем для Фуделя стала изданная в послевоенном Париже книга о Евхаристии архимандрита Киприана (Керна), пользоваться которой он смог в библиотеке Издательского отдела Русской Православной Церкви.
Распространявшаяся в машинописных копиях и передаваемая из рук в руки, книга «Записки о литургии и Церкви», как и другие произведения Фуделя, помогла найти ключ к пониманию богослужения многим читателям «самиздата» советских времен; она питала хлебом жизни в пору духовного голода России. Теперь у нее появляется намного более широкая читательская аудитория.