Литературная премия Александра Солженицына 2012 года
Литературная премия Александра Солженицына в 2012 году присуждена:
Олегу Олеговичу Павлову за исповедальную прозу, проникнутую поэтической силой и состраданием; за художественные и философские поиски смысла существования человека в пограничных обстоятельствах.
Церемония вручения Премии состоялась 26 апреля 2012 года в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына.
На церемонии присутствовали лауреаты премии прошлых лет — языковед А.Зализняк, литературоведы Е.Чуковская и И. Золотусский, писатель А.Варламов.
С приветственным словом к собравшимся обратилась Президент Русского Общественного Фонда Александра Солженицына Н.Д.Солженицына. «В этом году премия в четвертый раз вручается без Александра Исаевича, — сказала Наталия Дмитриевна. Он был бы согласен с этим выбором и одобрил бы его». Н.Д.Солженицына рассказала об истории Премии, а также представила членов жюри: литературного критика Павла Басинского, литературоведа и писателя Людмилу Сараскину, театроведа Бориса Любимова и директора Дома русского зарубежья, историка Виктора Москвина. Директор парижского издательства «YMCA-Press» Никита Струве и литературовед и писатель Валентин Непомнящий не смогли присутствовать на вручении Премии.
С традиционным словом о лауреате выступил Павел Басинский. Затем Олега Павлова представил его коллега и друг, писатель Владислав Отрошенко.
С поздравлением от Союза писателей России выступила Марина Анашкевич.
Затем состоялась самая торжественная часть церемонии — Н.Д.Солженицына вручила лауреату почетный диплом.
Церемония завершилась благодарственным словом Олега Павлова.
ВЫСТУПЛЕНИЯ
СМИ
Олег Павлов, лауреат премии Александра Солженицына:
– У этой премии не только имя Солженицына — в ней его личность и его вера в будущее русской литературы, в ее путь.
Я благодарен за все, что получаю с этой премией, но понимаю, что получил когда-то новую жизнь, прочитав «Архипелаг ГУЛАГ». Cказать, что влияние этой книги было на меня огромно — значит ничего не сказать. В нее вписана и моя судьба. «Карабас, лагерная пересылка под Карагандою, имя которой стало нарицательным, за несколько лет прошло полмиллиона человек...» Мне казалось тогда, что это послание. Представьте, что на лагерной вышке стоял с автоматом вчерашний школьник... Каждую ночь он думал об одном: почему я? И должен был однажды осознать, что до него под тем же небом, на том же пятачке земли задавали этот вопрос столько пропавших и погибших людей.
Мне не стыдно за написанное, мои полжизни, то есть двадцать лет — это постоянная литературная работа, но передо мной стоят писатели, судеб которых я не прожил. Распутин, Бородин, Екимов, Астафьев... Я каждому обязан, человечески, особенно Астафьеву. Я могу сказать, что воспринял их правду, пережив как свою — и не отрекался ни от нее, ни от своих убеждений.
Я убежден, что литература нужна как правда. Если лишь человек может быть источником правды, то, передав его состояние в конкретных жизненных обстоятельствах, мы и узнаем ее: настоящую, подлинную. И если мы хотим знать правду о человеке, то должны узнать ее всю, какой бы ни была она неудобной, неугодной для кого-то или мучительной. Только поэтому писатель обязан быть реалистом. Когда людей учили лгать — учили отказывать себе подобным в праве на сострадание. И спасительно каждое слово правды, то есть в нем всегда заключается спасение: достоинство чье-то спасенное, свобода или даже жизнь.
Я верю в это, но так воспитан русской литературой — да, и она учила не одно поколение: состраданию, понятиям о добре и зле. Если я что-то знаю и понимаю о своем народе, о его жизни, то знаю и понимаю опять же благодаря литературе. Литература воспитывает чувства, то есть она меняет что-то в самом человеке. Это как покаяние... Но литература может внушать обществу моральное беспокойство — и на многое давать моральное право. В ее власти — смена моральных представлений своего времени. Теперь многим кажется, что учиться нечему и не у кого... Что знание народной жизни само по себе не обязательно и ни к чему не обязывает... Но тогда откуда взяться честности во взгляде на себя и свою жизнь? И почему же, например, Чехов все же отправился на Сахалин?
Мы люди, но мы должны многое понимать и чувствовать, пережить, чтобы оставаться людьми. Сделавшись человеком, получаешь не право на свободу или на счастье — а душу. И писать о человеке — значит рассказывать историю его души. Смысл и совесть литературы, ее душа — это народ. О народности русской литературы замолчали, перестав испытывать сочувствие к человеку. Я говорю о девяностых, когда обещанное обновление социальной и экономической жизни обернулось распадом, нищетой. От народа требовали жертв, народ приносили в жертву. Миллионы — и такую плату считали сознательно неизбежной. Почему? За что? Но таких вопросов не задавали. На такие вопросы не отвечали. Трагедия русского народа должна была показываться оптимистической или дурацкой, бессмысленной: было и есть только это идеологическое задание.
Но сколько можно отворачиваться от его боли?
И это вопрос не к власти — а к интеллигенции.
– Павлов — самый молодой лауреат премии за всё время её существования. Но несмотря на молодость, он несомненно укоренён в традициях русской литературы. Он не отворачивается от несчастий и бед вокруг. Все его книги преисполнены состраданием ко всем, кому плохо. Это традиции русской литературы, которая в последнее время из широкой реки превратилась в небольшой ручеёк. Но Павлов — тот, кто по этому ручейку движется, — сказала вдова писателя Наталия Солженицына.
<...> Для Павлова высшее мерило творчества — правда, почти документальная. Здесь не обошлось без влияния Александра Солженицына. В начале 1990-х годов Солженицын передал Олегу Павлову множество писем, которые приходили в созданный им Русский общественный фонд и которые рассказывали о невыносимо тяжелых условиях существования.
Молодой автор должен был подготовить публикацию с комментариями — в итоге представил работу «Русские письма», которую критика назвала «трагической панорамой народной жизни». Размышляя в интервью «Голосу России» над тем, как течет русская жизнь, Олег Павлов заметил:
— Добро и зло в нашем мире не должны иметь равные права. Вот у нас говорят о кризисе гуманизма. Отчасти да, это так. И для меня это означает, что зло все-таки получило больше прав и что искусство подчас даже дает право на презрение к человеку. Ведь именно искусство в XIX веке стало тараном для самых безбожных утопий, разрушений привычного человеческого бытия: Ницше и ему подобные. Если XX-й век был веком тоталитарной идеологии, то сейчас можно говорить о «тоталитарной технологии». И массовая культура, которая создается с помощью тоталитарной технологии, мне кажется, имеет то же действие на людей, которое имели страшные фашистские государства: она обезличивает человека. Мне очень жалко людей, я вижу, как им тяжело от непонимания себя в жизни, как люди, в общем, беспомощны, когда теряют опору. Они ее ищут, но все становится сложнее, потому что много искушений.
<...> На вопрос, есть ли что-то общее между литераторами, награжденными премией Солженицына, отвечает ректор Щепкинского театрального училища Борис Любимов:
— Боль за судьбу мира и за судьбу страны, в которой им довелось родиться и жить. Это люди разного возраста. И «фронтовое поколение, и люди 28-го или 27-го года рождения. Олег Павлов — самый молодой — 70-го года, но, так или иначе, это все люди, для которых судьба страны, культуры и человека небезразличны и важны. Это объединяет и членов жюри, и авторов.
В Доме русского зарубежья имени Солженицына состоялось чествование нового лауреата. В зале очень много знакомых лиц: русские прозаики, критики, журналисты... И, естественно, присутствовали несколько лауреатов этой замечательной премии.
Наталия Дмитриевна Солженицына вручила почетный, воистину драгоценный диплом лауреата прозаику Олегу Павлову. <...>
- НГ-ExLibris: Андрей Мартынов Страдающий писатель (17.05.2012)
Выступивший от имени жюри писатель и литературовед Павел Басинский обратил внимание на «совсем не дебютную хватку» уже ранних произведений лауреата. Павлов, по мнению исследователя, мастерски показывает противоречия души. Человек в его прозе несет в себе хаос, но одновременно и тягу к соборности. А греховный человек оказывается честнее, так как не скрывает свою природу. Отметил Басинский и оригинальный стиль писателя. Чего стоит, например, образ шпилек в волосах, походивших «на жерла пушек».
В свою очередь, писатель Владислав Отрошенко, представивший лауреата, признался, что и сам стал персонажем в прозе Павлова. В цикле рассказов «Степная книга» есть ефрейтор Отрошенко, внешне и манерами схожий с «оригиналом». Впрочем, Отрошенко больше рассказывал о личных качествах автора «Казенной сказки», его постоянной готовности помочь, поддержать посторонних людей. Статьи о начинающих литераторах, вышедшие из-под пера Павлова, в дальнейшем становились их визитными карточками. Касаясь творчества лауреата, докладчик отметил, что каждая последующая вещь Павлова — это новая вершина, а не переход писателя «к горизонтальному полету».
А другой писатель — Марина Анашкевич — дополнила его, отметив, что Павлов пишет так, будто делает эксперимент на себе. <...>
- Интервью Олега Павлова газете «Частный корреспондент»: «Борьба с властью – это борьба за власть». О роли писателя в жизни современной России, об исповедальной прозе и «писателях-оппозиционерах» (01.03.2012)
- Интервью Олега Павлова «Российской газете»: Смириться — значит идти дальше (27.02.2012)
ФОТОРЕПОРТАЖ
Фото М.Авдеевой