Виктор Леонидов
Его жизнь в искусстве
Рюрикович, геолог, банкир, коллекционер

Огромный, великолепно оформленный том «Никита Д.Лобанов-Ростовский. Эпоха. Судьба. Коллекция» — это более 600 иллюстраций, биография автора, биографии предков и родных, воспоминания о художниках, коллекционерах, советских чиновниках, русских эмигрантах, статьи, рецензии на выставки и книги, переписка... Но главное — погружение в мир целого пласта великих произведений нашего искусства, спасенных Никитой Дмитриевичем Лобановым-Ростовским. Рюриковичем.
Вскоре после окончания Второй мировой этот человек — тогда еще совсем мальчик — вышел из болгарской тюрьмы. Его отец, потомок великого князя Рюрика-Новгородского, Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский, представитель одного из самых славных родов России, находился в тюрьме в Софии. Мать, Ирина Васильевна Вырубова, дочь известного земского деятеля, в годы Гражданской — представителя адмирала Колчака за рубежом, также была в застенке. Попали они туда за попытку нелегального перехода греческой границы — террор против всех «белобандитов» на территории коммунистической Болгарии был жесточайший. Их сын Никита Лобанов-Ростовский, пока родители находились в тюрьме, жил у своей няни, работавшей посудомойкой в Русском клубе. Ее муж, в прошлом офицер Белой армии, служил там же ночным сторожем. И хотя пригрели они сына бывших хозяев как родного, есть все равно было нечего, и маленький Никита собирал окурки, потрошил их и продавал табак цыганам на вес. А еще чистил ботинки на улицах. Отец освободился из тюрьмы, вскоре вышел из дома за молоком и не вернулся. Иллюзий ни у матери, ни даже у маленького Никиты не было. Но надежда оставалась, которую через много лет похоронили официальные власти Болгарии. Никита Дмитриевич, к тому времени знаменитый на весь мир коллекционер русского искусства, банкир, специалист по геологоразведке и алмазному делу, получил справку, что его отец был расстрелян в спецлагере города Пазарджик 13 октября 1948 года. А сын сумел уцелеть. И не просто выжить, а спасти целый пласт русского искусства и в конце концов передать его России. Подобно герою фильма «Восток–Запад», он знал, что убежать из коммунистической Болгарии можно только вплавь, брассом — единственным стилем, позволяющим видеть происходившее вокруг. И Никита стал чемпионом Болгарии по плаванию среди юношей. Однако претворять в жизнь столь опасный вариант не пришлось. Спасли дядя, один из ближайших соратников де Голля среди русских, Николай Васильевич Вырубов, работавший в Комиссариате ООН по беженцам, и будущий классик Роман Гари (он был заместителем посла Франции в Болгарии), которые сумели вывезти Никиту и его мать на Запад.
О жизни Никиты Дмитриевича можно было бы снять многосерийный фильм — получился бы ничуть не менее интересным, чем «Лоуренс Аравийский». Оксфорд, где студент Лобанов увидел выставку, посвященную дягилевским сезонам, геологический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке, работа в Южной Америке. Карьера финансиста, пост вице-президента банка «Уэллс Фарго» в Сан-Франциско — там Никита Дмитриевич заведовал европейским, африканским и ближневосточным отделами. Почти десять лет занимал должность старшего вице-президента Международного банка финансов и ресурсов в Лондоне. Но была в его судьбе «одна, но пламенная страсть» — собирание произведений русских художников, оказавшихся за границей. В 1959 году в США он приобрел эскизы костюмов Сергея Судейкина к балету «Петрушка» за 25 долл., а его жена — эскиз декораций Александра Бенуа к тому же спектаклю за 100 долл. С этого и началась коллекция, теперь состоящая из сотен произведений русского искусства мирового значения и ныне приобретенная фондом «Константиновский» для Конгресс-центра в Стрельне. Собрание это уже было представлено в Музее театрального и музыкального искусства в Санкт-Петербурге. Ядро коллекции — театральные эскизы эпохи Серебряного века. И, конечно, графика, на которую был так щедр недавно завершившийся век.
Лобанов очень мало напоминает коллекционеров, «гребущих» исключительно под себя. Он постоянно устраивает выставки, дает интервью, публикует статьи о русских художниках, материалы по истории своего знаменитого рода, в котором были и близкий друг Лермонтова, и ведущие государственные деятели России. Работы, подаренные им, хранятся и в ЦГАЛИ, куда он еще в разгар застоя привез архив Сергея Судейкина, и в ГМИИ имени А.С.Пушкина, и в Доме-музее Марины Цветаевой в Москве — продолжать список можно очень долго... Действительно человек-легенда. Действительно эпохальное издание. Достойная книга достойной личности в достойном обрамлении.

Ирина Тишина
Русская душа атлантиста

«Литературная газета» №37 (6291) 22.09.2010 г.

«Мои записи не претендуют на обстоятельность или исследовательскую глубину. Но, очевидно, имеют право на существование — как малые зёрна величественной мозаики русского искусства» — так скромно сказал о своём труде автор.
Сначала князь Лобанов-Ростовский назвал свою книгу «Воспоминания. Записки коллекционера». В процессе работы над рукописью стало очевидно, что её содержание гораздо шире и основательнее. Повествовательно-мемуарная часть книги чередуется с фрагментами статей и интервью, увлекательные рассказы о художниках и коллекционерах соседствуют с бухгалтерски точными каталогами выставок, цифры экономической статистики — с главами об именитой родословной, рассуждения о русской культуре сменяются комментариями о добыче алмазов. Перед нами целая эпоха, в которой судьба русского человека — её отражение, ибо «XX век был в значительной степени русским: кроме политического катаклизма русские придумали альтернативу классике, без которой современность немыслима…».
Рождённый в Болгарии в 1935 году, куда семья эмигрировала после 1917 года, автор учился любить Россию по рассказам родителей и дедушки Лобанова-Ростовского. История России была совершенно неотделима от его родословной — прямые потомки Рюриковичей, князья Лобановы-Ростовские служили Отечеству на военном, дипломатическом и государственном поприщах.
По линии матери — рода дворян Вырубовых — Никита при прочих обстоятельствах мог унаследовать фетовское Клеймёново и тургеневское Спасское-Лутовиново. Бабушка с материнской стороны — Галахова-Шеншина – была племянницей и наследницей Фета, а усадьбу Тургенева по праву родственницы писателя отсудила и выкупила у Полины Виардо, не допустив перевоза тургеневских вещей, книг и рукописей за границу. В советское время в орловском доме Галаховой-Шеншиной открыли Государственный литературный музей И.С.Тургенева.
У Лобанова-Ростовского три высших образования (Оксфордский, Колумбийский и Нью-Йоркский университеты), две специальности — геолога и финансиста — и пять европейских языков.
Однажды в Лондоне, на выставке, посвящённой «Сезонам русского балета», он впервые увидел картины русских художников авангарда и был поражён театральностью, буйством лубочных цветов, «всей этой «русскостью». Спонтанно пришла идея собирать эти картины, чтобы «сказать всему миру: «Вот она — настоящая Россия. Посмотрите, как она прекрасна!»
Начатая с нуля, коллекция русского театрально-декорационного искусства Лобанова-Ростовского стала крупнейшей частной коллекцией русского авангарда в мире. Бенуа, Бакст, Шагал, Ларионов и Гончарова, Челищев и Серебрякова, Экстер и Кандинский, Васнецов и Судейкин… Не перечислить художников, определивших направление в искусстве, названное потом «Великим русским экспериментом».
Искусствоведы называют Лобанова-Ростовского и его коллекцию феноменом в культуре русского зарубежья. Возможно, эта исключительность объясняется тем, что личность коллекционера синтезировала в себе две культуры — восточную и западную. «Атлантизм», воспитанный молодым эмигрантом в самом себе, определил цели и задачи его дальнейшего существования — достижение влиятельного общественного статуса, подтверждённого финансовой независимостью. А «загадочная русская душа» направляла прагматично заработанные денежные знаки на страсть к коллекционированию. Прагматизм банкира и страстность коллекционера, парадоксальным образом дополняя друг друга, определили и масштаб коллекции, и её коммерческий успех. Кстати, на русский вопрос, почему он продал, а не подарил часть коллекции фонду «Константиновский», князь отвечает по-американски: чтобы больше ценили и берегли. Практика дарений показала ему, что зачастую подаренные произведения пылятся в запасниках музеев, а то и вовсе «в списках не значатся».
Как неоднократно подчёркивается в книге, главная задача — возврат культурных ценностей в Россию. Именно в этом смысл собирательства, которому посвятил жизнь автор. Собирая произведения полузабытых, а порой и вовсе не известных в России русских художников-эмигрантов, он старался узнать как можно больше и о самих творцах. Он обошёл всех и разговаривал со всеми, кто мог хоть что-то рассказать о талантливых русских, живших порой в одиночестве, забвении и нищете. Трогательные и трагичные главы о художниках восполнят пробелы в истории русского искусства.
Приезжая в Россию в качестве банкира с 1970 года, Лобанов-Ростовский имел редкую возможность наблюдать за функционированием двух диаметрально противоположных политических систем и сравнивать две социально-экономические формации. Весьма интересны его замечания и впечатления, его мысли о прошлом и будущем России, ибо он, Рюрикович, подсознательно, генетически воспринимает страну как свою вотчину, ощущая ответственность за её судьбу. Вероятно, этим объясняется и его активное участие в общественной жизни России, инициативы по созданию Национальной портретной галереи и идеи гражданского примирения.
Надо заметить, ложная скромность — не его кредо. Лобанов-Ростовский «делал себя» сам, достигнув высоких управленческих постов в банковской сфере и алмазном бизнесе. Его имя упоминается в справочнике «Кто есть кто», где нет и намёка на его именитую родословную (при получении американского гражданства Лобанов-Ростовский вынужден был формально отказаться от титула, утешая себя тем, что наследственный титул всегда будет при нём). Он гордится знакомством и дружбой со многими известными персонами планеты, что скрупулёзно документирует фотографиями. За этим, скорее, характер банкира, уважающего учёт и систему, чёткость и документальную точность, нежели «культ личности».
На собственные средства он организовал доставку двухсот пятидесяти внушительных томов библиотекам и музеям в России и странах бывшего СССР.
После прочтения целиком трёхкилограммового фолианта невольно ловишь себя на мысли, что это всего лишь «верхушка айсберга» великой и сложной русской эпохи.

Против течения: Никита Лобанов-Ростовский

Кто не знает князя Лобанова-Ростовского! Обаятельный, всегда элегантный, весьма насмешливый и наблюдательный, Никита Дмитриевич — наглядный пример русского аристократа в его современном воплощении. Рожденный на чужбине, в Софии, и в 11-летнем возрасте угодивший в болгарский коммунистический застенок, потерявший отца и сформированный собственным трудом и настойчивостью, он всей своей жизнью показывает, что значит сила воли и духа, какое значение имеет испепеляющая страсть к искусству.
Хорошее окружение, доставшееся человеку от рождения, вызывает обычно умиление и зависть. Но хорошее окружение, завоеванное самим человеком на жизненном пути, вынуждает снять шляпу. Гений — этот тот, кто добивается своего, вопреки обстоятельствам, плывя против течения.
Книга Лобанова-Ростовского «Эпоха. Судьба. Коллекция» (Москва, «Русский путь», 2010) как раз и посвящена этим трем воплощениям: мы не выбираем своих эпох, мы стараемся распознать собственную судьбу в вихре жизни, мы укрываем накопленный жизненный опыт и отвоеванную красоту мира — как личную коллекцию — от смрадных ветров безвременья.
Эта книга рождалась годами, даже десятилетиями. Меня занимает один несмолкающий мотив: история автора, не переставая, переплетается с историей моей семьи. Я помню, как Никита Дмитриевич присылал мне некоторые страницы своих записок о собирательстве в самом начале 1990-х, когда я был в Париже арт-директором издательства Товия Гржебина. А еще раньше — как он рассказывал о своем увлечении в квартире моих родителей в Ленинграде в начале 80-х, и моя пятилетняя дочь, на предложение познакомиться «с одним американцем», боялась выйти из своей комнаты, потому что «он ведь негр». Шаг назад — в начало 60-х, — и дед Никиты Дмитриевича Василий Васильевич Вырубов в Лондоне надписывает моему папе выпущенную им биографию В.А.Маклакова (труд Георгия Адамовича): «...от друга его отца». Отец здесь — Алексей Толстой, и хотя род Вырубовых должен быть в ярости от того, что Алексей Толстой в соавторстве с историком Щеголевым приписали в 20-е годы фрейлине Анне Вырубовой вымышленный ими дневник, обида за давностью лет забыта. Зато помнится дружба, восходящая еще к 1916 году, когда на Западном фронте А.Н.Толстой стал свидетелем кипучей деятельности земского лидера Василия Вырубова и воспел его в тыловом очерке.
В своих воспоминаниях Никита Дмитриевич пишет, разумеется, не только об этом. Здесь история первого бегства в эмиграцию — из советской России в Румынию (настоящего бегства, с тайным пересечением границы, верным капитаном судна и арестом), история второго бегства — из Болгарии в Грецию (с трагическими на этот раз последствиями), записки о знаменитых предках-рюриковичах, о генерал-губернаторах, тайных советниках, дипломатах и генеалогах. На этих страницах соседствуют Катрин Денёв и генерал Волкогонов, Сальватор Дали и Исайя Берлин, Никита Хрущев и Томас Уитни. В именном указателе — полторы тысячи имен.
Он пишет об имидже России и удушающей коррупции, о Пушкине и Любомире Левчеве, Илье Зильберштейне и Александре Шлепянове, Сергее Лифаре и Георгии Костаки. О выставках, художественных стилях, характерах встреченных им людей, о Франции, Америке, Украине, об интеллигенции и ярмарке тщеславия.
На первый взгляд, уловить систему в построении книги непросто. Но, в действительности, это путешествие по жизни автора, с необходимыми и уточняющими повторами и новыми деталями, как это обычно и бывает при долгом рассказе своим родным и домочадцам. Читатель входит в биографию Никиты Дмитриевича по многу раз, под разными углами: вот родовой заход, вот студенческий, вот нью-йоркский, тут через отношения с музейными чиновниками, там — через жен и друзей, а вот — через аукционные цены на живопись.
Это нескончаемый table-talk на множество голосов, потому что рассказчиков в книге почти столько же, сколько и персонажей: Лобанов-Ростовский дает высказаться всем, у кого есть мысль и мнение, позиция и заинтересованность. Книга с головой погружает нас в бульон, именуемый жизнью коллекционера, не тая праздничной стороны дела и не пряча неизбежных разочарований.
Автор столько лет отвечал на всевозможные вопросы журналистов, что поступил совершенно правильно, включив наиболее содержательные беседы прямо в корпус своей книги. Абсолютно уместны здесь и высказывания его коллег по увлечению, искусствоведов и музейщиков, судящих не только о таланте владельца коллекции, но и об особенностях самого ремесла. В каком-то смысле, после чтения лобановской книги тема «жизнь коллекционера» становится чуть ли не исчерпанной: трудно поставить вопрос, на который автор уже не ответил бы. Такие книги называют эпохальными.
Но есть и еще одна сторона у воспоминаний. Эти записки, эти размышления, это отношение к России и русскому искусству необычайно лестны для нас. Каждым словом и каждым поступком Лобанов-Ростовский напоминает нам всем, что наша страна исполнена величия и наше художественное наследие — гениально. Презирая нытиков, хлюпиков и всякого калибра шпану, Никита Дмитриевич возвращает российскому общественному сознанию столь необходимое достоинство. Хочу подчеркнуть: не самодовольство, а самоуважение, не гордыню, а гордость, не чванливость, а трепетную благодарность созидателям и хранителям русского искусства.


Александра Королёва
Путешествие по жизни


«Эта книга — событие в научной и культурной жизни нашей страны», — считает министр культуры РФ А.А.Авдеев. Но даже если бы мы не знали такого лестного мнения чиновника высокого ранга, прочитав книгу, мы и сами пришли бы к тому же выводу. Тираж ее невелик, поэтому приобрести книгу будет трудно, но зато ее получат более двухсот крупных библиотек страны, а также, университетские библиотеки именно потому, что книга эта дает пищу для глубоких размышлений о русской культуре и искусстве… и о том, как жить, когда все — против тебя.
Впервые имя Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского широко зазвучало в СМИ в Горбачевскую перестройку и кто теперь не знает этой фамилии — геолога, коллекционера, общественного деятеля? Трудно назвать крупный музей или архив России, в котором не было бы его даров. Он спас целый пласт нашего национального наследия. И вот теперь написал книгу о нашей стране — об СССР и о нынешней России со всеми ее проблемами. В книге, прежде всего, — судьба автора, которая — уже событие в исторической России. Перед читателем предстает фантастическая биография коллекционера и мецената, волею судеб рожденного на чужбине, в Болгарии, куда семья бежала через Румынию от гражданской войны. Второе бегство — в Грецию — закончилось трагически. Уже перейдя границу, отец Никиты Дмитриевича, вдохнув воздух свободы, решил побриться (подвел врожденный аристократизм), и в это время был схвачен болгарскими коммунистами, которые, преследуя беглецов, тоже нарушили границу. Отец был замучен в тюрьме, а за сына боролся его дядя Николай Васильевич Вырубов, впоследствии — Герой Франции, имеющий все высшие боевые награды Французской республики, друг и компаньон де Голля. Вопрос о вызволении Никиты из болгарского плена решался в ООН.
Никита Дмитриевич и сегодня, как ни странно, выглядит вполне молодым человеком, он красив, элегантен и обаятелен. У него лицо викинга, впрочем, он как раз из рода Рюриковичей. И как предки его путешествовали из варяг в греки, так и потомок их путешествует в книге, словно по реке своей жизни — вольно, как будто ведет разговор с близкими людьми, то возвращаясь, то удаляясь от одних и тех же берегов-событий, дополняя их новыми деталями и впечатлениями. Вспоминает автор множество известных имен – Илью Зильберштейна, Сергея Лифаря, Георгия Костаки, Катрин Денев, Исайю Берлина, Сальватора Дали и Дмитрия Волкогонова, Томаса Уитни и Никиту Хрущева… Пишет о выставках и о встреченных им людях во Франции, Америке, Украине и России, о характерах, об удушающей коррупции в России и одновременно о ярмарке тщеславия. Из книги можно почерпнуть сведения о дипломатах и тайных советниках, о генеалогах, генерал-губернаторах и собственно о предках — рюриковичах. Целый раздел посвящен Сергею Дягилеву и феномену небывалого в мире всплеска русского искусства в начале XX века на целых двадцать лет приковавшего к себе внимание Европы и Америки. Включил сюда автор интервью и беседы с журналистами о ремесле коллекционера и также высказывания коллег по увлечению искусствоведов и музейщиков.
Такие книги пишутся годами, практически всю жизнь. «Времена не выбирают, в них живут и умирают» — сказал поэт. Как удалось выжить, не сломаться, встать на ноги, обеспечить себя и собрать коллекцию — подробнейший рассказ. Как стал талантливым геологом и бизнесменом (профессиональным банкиром). Каким было окружение, и как добивался своей цели вопреки обстоятельствам. Весьма полезная книга для юношей, обдумывающих житье.
В книге Никита Дмитриевич приводит слова своего дяди Николая Васильевича Вырубова: «Франция для меня — Родина, а Россия — Отечество». Сегодня племянник (американский гражданин), в сущности, повторяет за ним эти слова и странно, что столько сделав для Отечества, Никита Дмитриевич вот уже пятнадцать месяцев дожидается получения гражданства России. В чем заминка? Не в том ли, что в 1962-1979 годах Н.Д.Лобанов-Ростовский представлял в Москве интересы одного из самых больших и влиятельных банков США? И от его советов многое зависело в финансовом аспекте советско-американских отношений, в том числе сама возможность очередных займов СССР, экономика которого уже тогда трещала по швам? А, к слову сказать…, нынешний министр культуры А.А.Авдеев считает, что «если бы ваши, Никита Дмитриевич, деды и отцы остались живы, <…> то сегодня Россия была бы процветающей и счастливой страной. Я видел представителей русской эмиграции, людей с огромным талантом, государственным мышлением, ясной гражданской позицией. Жаль, что в начале перестройки Россия упустила исторический шанс, оставив этих людей без должного внимания».
Наверное, некоторых обывателей удивит, зачем же такому преуспевающему там человеку как Н.Д.Лобанов-Ростовский гражданство здесь? Не удаляясь в политические дебри, обратимся к его книге и задумаемся… Может, провидение и впрямь хранило этого человека затем именно, чтобы, в очередной переломный период истории государства российского, напомнить нам о величии нашей страны, об ее беспримерной истории, о гениальности лучших представителей российского народа. И показать нам, как стыдно при таком духовном и материальном богатстве унижаться и ныть. Размышляя о судьбах Отечества, он дает нам личный пример неустанного труда во имя своей Родины — той, которую любит в сердце своем. Он взывает к нашему сознанию, убеждает, что пора обрести, наконец, чувство собственного достоинства, национальной гордости и благодарности нашим предшественникам, так много потрудившимся во славу нашего государства.
Ну что ж, спасибо автору за ясную и конкретную жизненную позицию, высказанную им в книге, которая, пожалуй, может окрылить иного читателя уже потому, что дочитав ее, захочется сделать все, чтобы вослед за Никитой Дмитриевичем иметь право сказать также как и он: «Я свободный, независимый и счастливый человек». 


Виктор Леонидов
Коллекция князя Н.Д.Лобанова-Ростовского

 
«Дамы и господа, дорогие друзья!
Может, это звучит несколько торжественно, но я отдал всю свою сознательную жизнь собирательству русского театрально-декорационного искусства...»
Так говорил Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский, открывая выставку «Русское театрально-декорационное искусство 1880—1930» из коллекции Нины и Никиты Д. Лобановых-Ростовских» в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина (1988). Экспозиция эта тогда стала одним из главных символов начавшейся перестройки. Перед изумленными зрителями, как град Китеж, предстало целое созвездие, огромный пласт русского искусства — Анненков, Билибин, Бенуа, Бакст, Серебрякова, Коровин, Судейкин, Григорьев, Экстер... Все эти мастера были до того либо запрещены, либо едва известны. Так как большинство из них окончило свою жизнь за пределами России.
Да и сам Лобанов-Ростовский, элегантный, с удивительными и необычными манерами, потомок древнего русского княжеского рода, казался какой-то звездой, явившейся совсем из другого мира.
Открывая выставку, Никита Дмитриевич не упомянул о многом. О том, как ребенком сидел в Болгарии в лагере, где одеждой служил ему мешок для лука.
Как собирал окурки на улицах Софии и потом продавал за копейки табак цыганам. Как его отца арестовали на границе с Грецией при попытке нелегального перехода. Дело происходило в 1946 году, и бывшим белоэмигрантам в Болгарии приходилось туго. Отец впоследствии был расстрелян, но юный Никита и его мать, дочь известного земского деятеля Василия Васильевича Вырубова, сумели выбраться во Францию.
От нищего русского мальчика, ожидавшего каждый день расстрела в эпоху красного террора на послевоенных Балканах до поста старшего вице-президента в лондонском Международном банке финансов и ресурсов пролегла дорога его жизни.
Но главное, с чем Никита Дмитриевич вошел в нашу историю, — это спасение целого пласта русского искусства и возвращение его в нашу страну.
Все началось почти полвека назад, когда в Нью-Йорке Лобанов-Ростовский приобрел по 25 долларов эскизы костюмов к балету «Петрушка» кисти Сергея Судейкина. В 1962-м жена Никиты Дмитриевича Нина купила эскиз Александра Бенуа к тому же спектаклю уже за сто долларов.
В те годы произведения русских художников-эмигрантов были мало кому нужны. Покупая их и создавая свою невероятную сокровищницу, Лобанов-Ростовский спасал для нас бесценное достояние. Сотни произведений искусства Серебряного века и русского авангарда. Те картины и рисунки, которые сегодня оцениваются баснословными суммами.
Еще в 1970-м он привез в Центральный государственный архив литературы и искусства архив Сергея Судейкина, в Посольство России в Париже подарил портреты Александра II и Александра III, в московский Музей Марины Цветаевой — портрет подруги Цветаевой, Саломеи Андрониковой-Гальперн работы Александра Яковлева, в Петербургский музей театрального искусства — творения Бакста. Ныне значительная часть собрания Лобанова-Ростовского приобретена благотворительным фондом «Константиновский». Собрание останется в Санкт-Петербурге навсегда и будет размещено в стрельнинском конгресс-центре, возле Константиновского дворца.
О легендарной судьбе князя, о его бесчисленных встречах с русскими художниками и сильными мира сего, о том, как собиралась его фантастическая коллекция, можно узнать, взяв в руки том «Никита Д. Лобанов-Ростовский. Эпоха. Судьба. Коллекция», только что вышедший в московском издательстве «Русский Путь».