• Содержание
• Выдержки из предисловия
  

Евг. Иванова.
Евразийская душа Максима Горького       

Две души М. Горького

ПЕРВАЯ
       
ВТОРАЯ       

Комментарии

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

Книга «Две души М.Горького», изданная в 1924 году, была итогом многолетних размышлений Чуковского-критика над творчеством этого писателя, начавшихся в первых статьях Чуковского, которыми он дебютировал в 1900-х годах на страницах газеты «Одесские новости». Эти размышления продолжались из статьи в статью вплоть до самой революции, за это время Чуковский успел перебраться из Одессы в столицу и стать одним из авторитетных и влиятельных литературных критиков. На протяжении всей своей карьеры газетного критика Чуковский неизменно откликался на выход почти каждого значительного произведения Горького.
Подход Чуковского к его творчеству и сегодня может показаться необычным, столь полного отсутствия «хрестоматийного глянца» не ожидает даже тот, кто успел познакомиться с творениями ниспровергателей Горького эпохи перестройки. Но отношение Чуковского к Горькому строилось на других основаниях, оно объяснялось особенностями творческого метода Чуковского-критика: он был выдающийся мастер разгромного фельетона, отрицательным рецензентом по призванию; лучшие его статьи всегда были «вселенской смазью».
Излюбленным жанром Чуковского-критика был литературный портрет, создание которого он приурочивал к моменту, когда творчество писателя оказывалось в центре всеобщего внимания, когда его литературная репутация более или менее определилась. К этому времени и поспевал со своим портретом Чуковский. Суть его метода очень точно уловил Валерий Брюсов: «”Портреты” г. Чуковского, — в сущности, карикатуры. Что делает карикатурист: он берет одну черту в данном явлении или в данном лице и безмерно увеличивает ее». Выделив в творческом облике писателя некую доминанту, Чуковский подбирал примеры и цитаты таким образом, чтобы выделенная им черта постепенно заслонила все остальные. Поэтому многие упрекали Чуковского в односторонности оценок. Действительно, его характеристики в чем-то упрощали облик писателя, но в то же время они высвечивали суть, нечто главное в его творчестве. Это была основа его критического метода, приемы, с помощью которых производилось это «укрупнение», отличались большим разнообразием.
Успеху портретных характеристик Чуковского в немалой степени способствовал альтернативный характер его мышления, он любил и умел пойти наперекор расхожим суждениям и довольно часто доказывал, что в одиночку способен пошатнуть ложные убеждения, созданные коллективными усилиями.
<...>
Среди тех, о ком писал Чуковский, были своего рода «главные герои», писатели, о которых он писал постоянно, откликаясь на все (или почти все) вновь выходящие произведения. В ряде случаев на основе этих статей и этих откликов складывалась потом некоторая итоговая статья или даже книга, как это получилось с М. Горьким, творчеству которого критик посвятил около пятнадцати статей, не считая упоминаний в годовых обзорах литературы и статьях о других писателях. На протяжении двух десятилетий Чуковский постоянно всматривался в каждое новое произведение Горького, пытаясь найти тот центр, тот двигательный нерв, который делает его писателем, и приносит — заслуженный или нет — но грандиозный по масштабам своего времени успех. Первая итоговая статья о Горьком «Пфуль» была написана до революции, но интерес к писателю на этом не иссяк, и за ней последовало еще несколько статей и на их основе уже после революции возникла книга «Две души Максима Горького», которую можно назвать окончательным итогом многолетнего изучения его творчества. Позднее Чуковский писал о нем исключительно как об организаторе литературы и деятеле культуры.
Итак, на чем основывалось отношение Чуковского к творчеству Горького? Чисто биографически у него были все основания любить Горького и сочувствовать ему, поскольку слишком многое в его судьбе критик мог ощущать как родственное собственной: самородок, выходец из социальных низов, благодаря самообразованию ставший писателем и сумевший войти как равный в литературу. Горький постоянно твердил о своей любви к литературе, к просвещению, к науке, все это также было близко Чуковскому. Горький в ряде статей писал о том, что все беды России идут от Азии, и что только из Европы воссияет для нее свет разума, казалось, и это могло только импонировать Чуковскому, высоко ценившему Запад и западную литературу. Но, как показывают статьи Чуковского о Горьком, критик относился к его манифестациям с явным недоверием, ему чудилась здесь какая-то неправда, словно это был мундир с чужого плеча, который изо всех сил натягивал на себя писатель. Открыть то, что скрывалось под этим мундиром, разгадать истинную суть Горького и пытался в своих статьях Чуковский, начиная с первых, помещенных в газете «Одесские новости». Эпиграфом к этой серии статей можно было бы взять пушкинские слова: «Я понять тебя хочу, темный твой язык учу».
<...>
Постоянное общение с Горьким на совместных заседаниях позволило Чуковскому приглядеться к человеческому облику писателя, о котором сохранились выразительные записи в дневнике: «Вчера я впервые видел на глазах у Горького его знаменитые слезы. Он стал рассказывать мне о предисловии к книгам “Всемирной литературы” — вот сколько икон люди создали, и каких великих — черт возьми (и посмотрел вверх, будто на небо – и глаза у него стали мокрыми, и он, разжигая в себе экстаз и умиление) — дураки, они и сами не знают, какие они превосходные…». Подобных наблюдений за годы совместной работы накопилось немало, и они богато представлены в дневнике Чуковского. Однако позднее, когда Чуковский начал работать над воспоминаниями о Горьком, вошедшими в его книгу «Современники», писатель был уже канонизирован советской властью, и поэтому использовать эти наблюдения при создании его портрета оказалось невозможным. Основной акцент в «Современниках» делался на масштабах его культурных замыслов, хотя Чуковский лучше других знал, чем все эти замыслы неизменно оканчивались: Горький охладевал к ним и горячо принимался за продуцирование новых. Внимательный читатель дневников Чуковского найдет немало фактов и наблюдений для понимания психологии Горького, но использовать их самому Чуковскому не позволило время.
Совсем другую задачу преследовала книга «Две души Максима Горького» — она как бы подводила итог и дореволюционным критическим статьям, и личному общению с писателем. По взвешенности суждений, по чеканности формулировок ее можно назвать лебединой песней критика. «Я написал о нем очень правдивую книжку…», — не без гордости признавался Чуковский в письме к Р.Н.Ломоносовой. Но в новых условиях она прошла незамеченной, откликнулся только Георгий Адамович в Париже, и неизвестно, узнал ли Чуковский об этом отклике. Молчание, сопровождавшее выход его новых книг, больно ранило критика, он признавался в дневнике 25 декабря 1925 года: «В позапрошлом году вышла моя книга о Горьком. О ней не было ни одной статейки, а ее идеи раскрадывались по мелочам журнальными писунами».
Е.Ц.Чуковской запомнился другой, более поздний отклик на эту книгу, очень выразительный для понимания ее судьбы в советское время. Корней Иванович показал ей однажды письмо не знакомой женщины с требованием немедленной присылки денег. Заканчивалось требование ультиматумом: она располагает экземпляром его книги «Две души Максима Горького» и в случае неполучения денег перешлет его «куда следует». При всем комизме этих угроз, о существовании книги «Две души Максима Горького» и мыслях, высказанных в ней, Чуковский также предпочел бы на долгие годы забыть, максимумом доступной правды был в тот период очерк, написанный для книги «Современники», в котором была другая оптика: Горький перестал тогда быть писателем, он превратился в символ, в основоположника социалистического реализма, советской литературы, лучшего друга вождей, пионеров и даже чекистов. Книга «Две души Максима Горького» наряду с другими статьями Чуковского о Горьком стали причиной, по которой в двухтомной «Истории русской критики», изданной Институтом русской литературы (Пушкинским Домом) в 1958 году, не было  не только главы, посвященной критической деятельности Чуковского, но и просто упоминания его имени. Известный горьковед К.Д.Муратова даже в 1972 году в беседе с наследниками Чуковского негодовала  по поводу статей их деда о великом пролетарском писателе.
Словом, в советское время Чуковскому не раз и по самым неожиданным поводам приходилось пострадать за свои ранние работы о Горьком. Сегодня мы имеем возможность вернуться к этим статьям, и увидеть, что ничего злонамеренного в них нет, напротив, сегодня они в гораздо большей степени, чем статьи советских горьковедов, способны пробудить у читателя интерес именно к творчеству Горького, которое на долгие годы оказалось заслонено общественной деятельностью писателя, его поездкой на Беломорканал, созданием сборника об этой поездке и статьями в духе приснопамятного сочинения «Если враг не сдается, его уничтожают…».
Книга Чуковского «Две души Максима Горького» создавалась еще до того, как были написаны эти творения, но несмотря на это она дает некоторые ключи для понимания последующих путей и перепутий писателя, прежде всего потому, что написана внимательным и заинтересованным читателем, на протяжении многих лет беспристрастно пытавшимся понять обе его души, одна из которых тянула писателя в Европу, а другая — оставалась верна породившей ее Азии.  

---

Рекомендуем:

• Чуковский К.И. Александр Блок как человек Александр Блок как человек и поэт: Введение в поэзию Блока.и поэт: Введение в поэзию Блока.
• Чуковский К.И. О Чехове: Человек и мастер.
• Чукоккала: Рукописный альманах Корнея Чуковского