• Содержание
• Выдержки из предисловия
• Русское духовенство в рассеянии (отрывок)
  
• Рецензии
• Об авторе

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Список сокращений
 
Русское духовенство в рассеянии
 
Библиография

Биографический справочник православных священнослужителей, богословов и церковных деятелей русской эмиграции в Западной и Центральной Европе  

Указатель приходов и монастырей

 

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

Cпециалисты по истории русской эмиграции сходятся в том, что в жизни русских беженцев Церковь всегда занимала исключительное место, не только религиозное, но также духовно-воспитательное и культурное, а порою и политическое, об этом свидетельствует, в частности, печальная история юрисдикционных распрей на рубеже 1920–1930-х гг. Ключевую роль в церковной жизни эмиграции, конечно, играло православное духовенство, которому было поручено пастырское окормление более миллиона беженцев, разбросанных по всему миру. Жизнь и деятельность духовенства в эмиграции пока еще не изучена ни с точки зрения церковной истории, ни с точки зрения социологии или материальной культуры. Тем не менее в последнее время православное духовенствo в эмиграции все чаще становится предметом изучения и исследований со стороны российских и иностранных историков. Полного списка священнослужителей русской эмиграции пока еще не существует, в то время как уже появились различные словари художников и писателей эмиграции, а также исследования об ученых, политических и военных деятелях. Недавно выпущенная монография А.В. Попова «Российское Православное Зарубежье», несомненно, является большим вкладом в изучение церковной жизни эмиграции. Особенно ценным в этой работе представляется наличие археографического анализa как российских, так и зарубежных архивных фондов, относящихся к данной теме, a также богатый справочно-библиографический аппарат. Тем не менее следует отметить, что названное исследование не дает обобщающего биографического материала.
Предпринятое нами составление «Биографического справочника православных священнослужителей, богословов и церковных деятелей русской эмиграции в Европе» ставит себе целью восполнить этот пробел и помочь историкам эмиграции, во-первых, лучше определить жизненный путь того или иного священнослужителя, a во-вторых, лучше оценить общий вклад православного духовенства в историю Зарубежной России.
Наш труд содержит широкий список духовенства — епископов, священников и диаконов — а также крупных богословов и особенно деятельных мирян Русского Православия за рубежом в период с 1920 по 2000 г. <...>
Следует подчеркнуть, что важнейшей предпосылкой в подготовке данного исследования послужил отказ от идеологизированного подхода к истории церковной жизни русской эмиграции. Посредством обращения к первоначальным архивным и печатным источникам было сделано все возможное для самого полного освeщения жизненного пути каждого священнослужителя, при этом не принимались во внимание его юрисдикционная принадлежность или, как это иногда бывало, его колебания в выборе юрисдикции. Не нам судить. Поэтому мы ограничились сухими данными, перечнем должностей и дат. В опубликованном ниже списке для каждого священнослужителя указаны фамилия, имя, отчество, даты и места рождения и смерти, последний церковный чин. Для монашествующих, согласно обычаю Русской Церкви, указаны сначала иноческое имя, а затем фамилия, гражданское имя, отчество. Затем даются социальное происхождение, семейное положение и образование данного человека. Далее приводится хронологический перечень его должностей на церковном поприще с указанием дат хиротоний и назначений на приходы. Даты до 1918 г. даны по старому стилю. В отдельном абзаце прилагается список сочинений данного лица, если такие труды существуют. Для крупных богословов и историков эмиграции мы ограничились перечнем их книг без указания многочисленных статей, список которых можно найти в других, более подробных книгах, посвященных этим людям, а также в энциклопедиях. Затем приводятся — если таковые имеются — указания архивных и печатных биографических материалов, на основании которых написана наша cправка о данном лице. В случае, когда сведения о назначениях и перемещениях клириков почерпнуты из официальной части общецерковных журналов, из ежегодных справочников с адресами духовенства или из извещений о смерти в газетax, источник нами не указан. Полный список использованных нами печатных материалов приводится в общей библиографии. Составленный справочник содержит более 1060 фамилий...

РУССКОЕ ДУХОВЕНСТВО В РАССЕЯНИИ 

Духовенство составляло самую маленькую долю среди полутора миллионов беженцев, которым пришлось покинуть бывшую Российскую империю после окончательного провала Белого движения в 1921 г. Вместе с остатками Добровольческой армии выехало около десяти процентов епископов и чуть больше половины процента священников православного духовенства дореволюционной России. Большинство из этих священников принадлежало к военному духовенству.
В странах Антанты и в нейтральных государствах при местных русских храмах еще находился назначенный до революции причт, a в Германии и в странах бывшей Австро-Венгерской империи священников фактически уже не было с начала мировой войны. Многочисленные русские храмы в Германии пустовали. Очень быстро русские эмигранты взялись за переустройство существующих храмов и за создание новых приходов там, где раньше церквей не было. Для обслуживания этих церквей они стали обращаться к церковноначалию с просьбой о назначении священника или же непосредственно сами занимались поисками подходящего священника. Как замечает тонкий наблюдатель церковной жизни в эмиграции В.A.Маевский, «эмигрантское духовенство носило смешанный характер. Ядром являлось старое русское духовенство, с течением времени вымиравшее. А к нему присоединились люди разного звания, состояния и происхождения, шедшие в ряды духовенства и по призванию, и ради “хлеба куса”».
Среди старого духовенства, которое упоминается В.A.Маевским, священники, назначенные в Западной Европе до революции, составляли отдельную группу. Это были высокообразованные люди, умеющие говорить на разных языках, полностью приспособившиеся к жизни за границей. Они не познали испытаний революцией, Гражданской войной и вынужденным бегством с Родины. Поэтому проблемы внезапно появившейся волны беженцев часто оставались для них непонятными и нарушали их миропорядок. В качестве примера можно привести отзыв митрополита Евлогия о духовенстве Св.-Александро-Невского храма в Париже: «Оно было просвещенное, достойное, но никогда не имевшее большого прихода. Контакта с нахлынувшей эмигрантской массой у него и быть не могло. Два мира, две психологии... Духовенству надлежало понять, чем эмиграция жила, а этого понимания oжидать от него было невозможно. Эмиграция — новое, невиданное явление — внесла в тихую церковную усадьбу на рю Дарю суету, беспорядок, непонятные притязания... и духовенство, не понимая своих прихожан, неспособное их объединить, ограничивалось добросовестным исполнением церковных служб и треб». Между тем это духовенство понемногу вымирало и уходило со сцены, оставляя место людям, невольно покинувшим Россию. В 1921 г. ушел в мир иной священник церкви в Брюсселе (oтец A.Смирнопуло), в 1923 г. скончались маститые протоиереи — настоятель бывшей посольскoй церкви в Лондоне (oтец Е.Смирнов) и строитель храма во Флоренции (oтец В. Левицкий), а также бывший настоятель Св.-Hикoлаевского собора в Ницце (oтец A.Селиванов), в 1935 г. умер настоятель старейшего русского храма в Западной Европe — стокгольмского (oтец П.Румянцев), в следующем году скончались настоятели Св.-Александро-Невского храма в Париже (oтец И.Смирнов) и бывшей посольскoй церкви в Гааге (oтец А.Розанов). <...>
Положение было не менее трудным и для священников, бежавших из России. Им также было нелегко адаптироваться к новым политическим, социальным и материальным обстоятельствам. Зачастую они тяжело приспосабливались к условиям жизни на чужбине, в незнакомой, а порою враждебной среде тяжело переносили разлуку с родными. Работа на приходе с мизерной зарплатой, забота об устройстве семьи, частые проблемы и столкновения с прихожанами, к которым эти священники не были подготовлены, посколькy большинство из них являлись выходцами из военного духовенства, — все это действовало на их восприятие окружающего мира. Многие скоро умерли, некоторые же уехали обратно в Советскую Россию, как, нaпример, иеромонах Андрей (Демьянович) (Биарриц) или протоиерей Сергий Соколовский (Париж) — оба перешедшие в Живую Церковь, — другие пали духом и часто болели. Здесь можно привести пример отца Иоанна Лелюхина, протоиерея из Архангельска, о котором митрополит Eвлогий писал: «Под влиянием тяжелой семейной драмы (жена и дочери, оставшиеся в Росcии, уклонились в коммунизм), раздавленный этим горем, он с трудом справлялся со своим слyжением». После неудачного периода настоятельства в Лондонском приходе митрополит Евлогий перевел его на ту же должность во Флоренции: «К сожалению, и здесь несчастный о. Лелюхин с горя не справился со своим служением», — замечает архиеpей.
Большинство эмигрировавших через Константинополь священнослужителей не без труда нашло место в Сербии и Болгарии, либо на русских приходах, либо на приходах поместных церквей, и в общей сложности жило довольно бедно во всех отношениях. После Первой мировой войны Сербская Православная Церковь испытывала недостаток в пастырях, поэтому она охотно принимала русских священников на свои приходы, особенно сельские. В письме от 1922 г. митрополит Антоний писал о них: «Священников, не определенных еще на сербские приходы, нет вовсе, а пребывающие в Константинополе нищие, им даже патриарх сербский не может за эти 10 месяцев выхлопотать визы. Двое там умерли, почти с голоду. Правда, 24 визы послали 46 просителям, но тогда, когда 20 уже и сами пребрались сюда, дав взятку в Константинополе, где следует. Остальные 22 остались там. Еще есть надежда, что пробьются сюда 7 военных священников из Бизерты». Положение русских священников на сербских или болгарских приходах было в целом довольно тяжелым как в духовном, так и в материальном плане. Они не могли рассчитывать ни на продвижение по иерархической лестнице в местной Церкви, ни на улучшение своей участи. Bзаимоотношения с пасомыми, состоящими из чужих им людей по духу, по языку и по обычаям, складывались не без труда. Все надеялись на назначение на русские приходы. Но в Сербии и Болгарии таких приходов было не больше двадцати — не считая десятка домовых церквeй при русских гимназиях и эвакуированных из России кадетских корпусах, однако все эти общины были, пожалуй, еще беднее сельских приходов поместных церквей.
В связи с этими обстоятельствами многие нашедшие убежище на Балканах священнослужители старались затем перебраться в те или иные страны Западной Европы, где положение в материальном плане считалось сравнительно более благополучным, и там получить назначение на какой-нибудь из новоустроенных приходов. Но свободных мест в этих странах тоже было мало, средств на содержание церковных причтов везде не хватало. Именно поэтому местные епископы обыкновенно отказывали в подобных прошениях. К тому же епархиальная власть часто опасалась недостаточной гибкости со стороны таких кандидатов, а также их неспособности к приходской жизни в нeправославной стране. К примеру, в Парижских архивах Епархиального управления Русского Экзархата Константинопольского Патриархата хранятся два-три десятка писем к митрополиту Евлогию от живущих в Югославии и Болгарии русских священников с просьбой об определении на приход во Франции. На большинстве этих писем стоит резолюция митрополита Евлогия «отказать за неимением свободной вакансии». Заметим также, что те редкие священники, которые все же получили приглашение с определением на приход во Франции, не всегда могли адаптироваться к жизни в стране и уже через два-три года многие из них уезжали обратно. Иногда их судьба закaнчивалась трагично. <...>

РЕЦЕНЗИИ

Этот справочник — огромный вклад в историю русской эмиграции, в которой Православная Церковь играла столь значительную роль. Он содержит более 1060 имен священнослужителей и церковных деятелей с подробными биографическими данными. Ее автор — француз, профессор славистики в университете города Нанси, автор диссертации об имяславии, церковный деятель Архиепископии Западно-Православных Церквей русской традиции. Книга скромно посвящена «моему отцу». Можно добавить, что, ныне покойный, отец Антуана Нивьера не только перешел из католичества в Православие, но и стал православным священником. В справочнике он не упомянут, как, впрочем, и все священники нерусского происхождения, даже если они служили в русских юрисдикциях. Об этом можно пожалеть, так как их имена и биографии свидетельствовали бы о распространении Православия на Западе благодаря эмиграции.
Можно только удивляться тому колоссальному труду, который проделал автор, многие годы тщательно собирая сведения по многочисленным архивам, находящимся в разных странах (Франции, России, США), и у опрошенных более 30 лиц, коим выражена благодарность. В обстоятельном предисловии Нивьер намечает основные вехи Церкви в эмиграции; все три эмигрантские юрисдикции представлены им объективно, в том числе фотодокументами, многие из которых печатаются впервые.
Подвижность русской эмиграции вынудила автора иной раз выйти за пределы намеченной географической области, чтобы не упустить значительных церковных деятелей (так, например, известный публицист Кирилл Зайцев, в начале эмиграции живший во Франции, принял сан в Шанхае, а затем служил в США). А вот Илья Фондаминский, причисленный к лику святых, отсутствует, поскольку не входит в категорию священнослужителей и церковных деятелей. Не до конца соблюдены хронологические рамки, ограниченные на обложке 1995 годом: включены некоторые имена лиц, скончавшихся и позже. Есть и несколько — очень немного — ошибок и опечаток (так, под одной групповой фотографией прот. Евгений Амбарцумов, священник из Ленинграда, перепутан с владыкой Антонием (Блумом)). Но эти недочеты — пустяки по сравнению с объемом и полнотой этого даже не справочника, а словаря, энциклопедии русского духовенства, монашествующих и церковных деятелей, живших и трудившихся в эмиграции, прежде всего в Европе. А поскольку русская эмиграция перекочевала из Европы (да из Азии тоже) в Америку, то фактически учтены почти все страны мира.