• Содержание
• Выдержки из предисловия
• Рецензии
• Дополнительные материалы

Маруся Сава (кон. 1940-х)	Маруся Сава (1938)	Вера Бриннер (1930-е)	Саша и Надя Поливановы  (кон.1940-х)

Вступление

Россия и Китай

Владивосток 

Шанхай

Первые годы в Америке (1929–1934)

С хором М.Д. Агреневой-Славянской. Приглашение в «Петрушку». Русские в Чикаго. Александр Дмитриевич Доброхотов. В «Петрушке» — Владимир Ященко, Илья Хмара, Инна Мираева, Аким Тамиров, Леонид Кинский, Константин Шеин, Петр Гурский, Жорж Щербан, Константин Санкаржевский, Арусяк Арафелова. «Мезонет рюс». Чарлз Лафлин. Чикагская Всемирная выставка.

Маруся Сава в Нью-Йорке и Вашингтоне (1934–1939)

Русские в Нью-Йорке. Русская музыка в Нью-Йорке. Русские рестораны Нью-Йорка. Станислав Сарматов. Рестораторы Эдуард Бернальдов и Саша Маев. Повара. Художники. Артисты и публика. Вечера, концерты и балы. Записи на пластинках. Николай Донцов. Коля Негин, Нина Тарасова, Анна Шишкина-Юренева, Вера Смирнова. Оркестры — Александр Кириллов, Федор Заркевич, Петр Билжо, Владимир Габаев. Певицы — Дора Бошоер, Ольга Вадина, Елена Воронцова-Макарова, Зинаида Николина, Настя Полякова, Лидия Садовская, Тамара, Соня Шамина, Эмма Юрок-Рунич. Певцы — Борис Белостоцкий, Димитрий Драгинский, Владимир Дубинский, Константин Жалудский, Иван Иванцов, Серж Инга, Юра Истомин, Павел Крипаков, Вова Проценко, Владимир Радеев, Андрей Салама, Давид Тульчинов, Николай Хадарик, Алексей Черкасский, Глеб Шандровский. Музыканты и руководители оркестров. Переезд Маруси Савы в Вашингтон. «Тройка». Возвращение в Нью-Йорк. «Корчма». Танцоры.

В Нью-Йорке (1939–1949)

Русские рестораны и артисты сороковых. «Казино рюс» — Ашим-хан, Миша Новый, Маруся Георгиевская, Коля Маттей, Степан Слепушкин, Владимир Каялов, Джипси Маркова. Василий Фомин. Грамзаписи Маруси Савы. Володя Лазарев. Адя Кузнецов. «Летучая мышь» — Вера Бриннер, Жорж Дубровский, Сеня Караваев, Глеб Елин, Аркадий Стояновский. Сева Фуллон. Иза Кремер. Леня Кальбус. Георгий Кетиладзе. Сара Горби. Сандра Карина. «Сказка». Илья Спивак. Концерт с К.Тер-Абрамовым. Михаил Далматов. Новые пластинки Маруси Савы. Открытие «Балалайки».

Русский Нью-Йорк (50-е — начало 70-х)

Выступления Маруси Савы. Ольга Карпис. Жорж Северский. Артисты «второй эмиграции» — Елена Бенуа, Тамара Беринг, Лида Броденова, Ксения Векова, Галина Нечи, Вера Нива, Вера Ильинична Толстая, Марина Федоровская, Михаил Фокин, Иван Базилевский, Николай Россолимо, Саша Полинов, Костя Полянский, Варвара Королева. Маруся Сава в Канаде. Общество «Родина». Фарма РОВА. Концерт Маруси Савы в зале «Барбизон Плаза». Иван Романов. Конец «Балалайки». Женский хор С.А. Жарова. Валя Валентинова. Сергей Кротков. Спад русской артистической жизни в Нью-Йорке. Иван Непа и Аля Юно. Надежда Аплечеева. Серафима Мовчан-Блинова. Вера Северная. Елизавета Долина. Последние годы жизни Маруси Савы.

Приложение 1 

Хроника некоторых событий в артистической 

жизни русской Америки (1935–1963)

Приложение 2 

Имена артистов и рестораторов, 

не вошедшие в основной корпус книги

Приложение 3 

Репертуар Маруси Савы

Использованная литература

Указатель имен

К великому сожалению, ни в России, ни за ее пределами до сих пор не нашлось, похоже, исследователя, внимание которого обратилось бы к жизни и творчеству не просто забытых, а практически полностью неизвестных исполнителей русских народных песен и цыганских романсов на Западе. Есть, конечно, коллекционеры-энтузиасты с их довольно богатыми коллекциями, но никто из них не располагает сколько-нибудь подробными биографическими сведениями об этих людях. Скромный труд, предлагаемый вниманию читателя, возможно, позволит отчасти убрать из истории русской музыкальной культуры на Западе хотя бы одно «белое пятно». Речь пойдет о личности легендарной, о существовании которой мало кто помнит в Америке, а в России не слышал почти никто. Это известнейшая в 1930–60-е годы в США исполнительница русских народных песен и цыганских романсов Маруся Сава. На страницах этой книги читатель найдет и другие незнакомые имена русских артистов. Со многими из них Маруся Сава вместе выступала, дружила, некоторых провожала в последний земной путь. 

Имя Маруси Савы я впервые услышал от известного в Москве коллекционера. «Как, вы не слышали Марусю Саву? — удивился мой собеседник. — Запишите телефон, звоните, Марии Ивановне будет приятно». Позвонил, но не в тот же день, а прочитав статью Аллы Кторовой «Жизнь и смерть цыганских певиц в Америке», опубликованную в ноябре 1996 года в «Независимой газете», до сих пор остающуюся единственной публикацией с упоминанием имени Маруси Савы в российской прессе. Открыв газетную страницу, сразу же был поражен красотой женского, даже не женского — девичьего лица певицы. В статье больше говорится о легендарной Насте Поляковой, очаровывавшей публику в Константинополе, Париже и Нью-Йорке, но из того немногого, что было написано о Марусе Саве, вырисовывался образ прекрасной певицы, незаурядной женщины, отзывчивой и готовой помочь любому, кто в помощи нуждается. 

Между тем передо мной уже лежала другая статья — нью-йоркской журналистки Людмилы Кафановой, хорошо знакомой с Марусей и неоднократно писавшей о ней в русских газетах Америки. Вот как она описала свое знакомство с замечательной певицей в лос-анджелесской газете «Панорама» от 17–23 ноября 1993 года: 

«Восемнадцать лет назад, буквально через несколько недель после того, как мы приземлились в аэропорту Кеннеди, мой муж Роман Романов был приглашен на Толстовскую ферму. Еще жива была Александра Львовна Толстая — страстная, как и все Толстые, поклонница цыганского романса. По удивительной в нашей жизни игре случайностей петь цыганские романсы Романова научила Сантина Ивановна Андреева — дочь знаменитого “держателя” цыганского хора в подмосковном ресторане “Покровское-Стрешнево”. В этот ресторан часто приезжал Лев Николаевич Толстой, почти всегда в сопровождении своей младшей дочери Александры, и молоденькая Сантина пела и танцевала для великого писателя. (Она послужила ему прообразом Маши в “Живом трупе”.) И вот теперь свой первый концерт на американской земле Романов пел на Толстовской ферме, для Александры Львовны Толстой! Но на этом счастливые неожиданности не кончились. После концерта к нам подошла женщина и сказала: “Я — Маруся Сава”. Маруся Сава... За те несколько недель, что мы прожили в Нью-Йорке, мы слышали это имя много раз. Кто бы ни встретился из старой русской эмиграции, все спрашивали: “Вы уже познакомились с Марусей Савой?” И вот она сама стоит перед нами — редкостная красавица. Темно-каштановые волосы, тронутые сединой, стянуты в большой узел на затылке. Темно-синие — сапфировые — глаза смотрят приветливо, с какой-то затаенной радостью, обращенной ко всему, что они видят вокруг... С этого дня началась наша дружба. Все, что я узнавала о ней — от нее самой, от других, самых разных людей, вызвало только одно чувство — восхищение... Общение с женщиной такого ума, души и красоты не только удовольствие, но и привилегия. Но сама Маруся Сава об этом не знает. И когда я говорю ей то, что о ней думаю, она улыбается и отвечает: “Да будет вам! Все это вы придумали”». 

Пробегая глазами — в который уже раз! — эти строки, я вспоминал и слова самого Льва Толстого о цыганской песне: 

«Было время, когда на Руси ни одной музыки не любили больше цыганской, когда цыгане пели русские старинные хоровые песни... Цыганская музыка была у нас в России единственным переходом от музыки народной к музыке ученой. Каждый русский будет сочувствовать цыганской песне, потому что корень ее народный». 

Незадолго до своей кончины великий писатель говорил одному бессарабскому журналисту, что из всех завоеваний человеческой культуры — в сущности ненужных и вредных — ему... «жаль было бы расстаться с музыкой и... вот еще с цыганской песней». 

Не менее восторженно относился к цыганской песне и Александр Иванович Куприн: 

«Бог знает, из каких прошедших тысячелетий, из каких южных стран вынес их этот загадочный, таинственный народ, это фараоново племя. В бродячей жизни, среди чужих языков менялись и мешались слова, выпадали строки и строфы, но какой горячей кровью, страстной тоской и пламенной любовью, какой древней первобытной красотой веет от восточной вязи этих песен... Именно в этой экзотической прелести и заключалось обаяние цыганских песен, действовавших, как колдовство...» 

Такая вот мешанина из слов великих людей и добрых слов о Марусе царила в моей голове, когда я, уже почти сожалея о своем поступке, набирал-таки длинный номер домашнего телефона певицы. 

Слышимость была такая, как будто разговор велся в двух соседних комнатах — никакого ощущения многотысячекилометрового расстояния. Вдобавок — приятный сюрприз! — изумительный (как это, впрочем, часто бывает у давнишних эмигрантов) русский язык. Надо признаться, когда слышишь такие, казалось бы, обычные русские восклицания, как «чудно!», «какой же Вы душка!», действительно начинаешь верить, что все «чудно» и «ах, какой же я душка!». Представившись, я рассказал о себе и своем интересе и, испросив позволения написать, «откланялся». Послание на трех или четырех листах было сочинено на следующий же день и отправлено, без особой надежды на ответ, тем более скорый. Однако... ровно через полтора месяца, что объясняется национальными особенностями деятельности российской почты в «реконструктивный» (или «деструктивный»?) период, пришел большой желтый конверт, содержимое которого повергло меня в изумленно-радостное «смятение чувств» — «Как? Ответила? Так быстро? Так подробно?». Потом все оказалось почти как в одном из рекламных объявлений радиостанции «Эхо Москвы»: «...все еще только начинается!» Действительно, это было лишь началом переписки с певицей, которая долгие годы считалась примадонной русской и цыганской песни в Америке и о которой никому не известно на родине... 

Постепенно зародилась казавшаяся неосуществимой мысль написать о Марусе, нет, не статью — книгу или книжечку и поведать «миру» о замечательной певице. Журналистка, рассказывавшая своим читателям о Марусе Саве, сказала: «У Вас ничего не выйдет — Вы не сможете собрать материал». Некоторые из тех, к кому автор обратился за советом и помощью, отвечали: «Бог в помощь, но я ничем помочь не могу, — мне уже восемьдесят лет. Жаль, поздно начали, все знающие уже ушли».

Ирина Павлюткина 

Когда возможно возвращенье…

«Литературная газета» №3-4 (6156). 30.01.2008

Это едва ли не первое в своём роде исследование об одной из малоизвестных сторон жизни «русской» Америки. Изобилующее «вкусными» подробностями повествование о том, как эмигрировавшие из России артисты, музыканты, сохранив всю самобытность своего творчества, осуществляли культурное «покорение» Соединённых Штатов.

У нас сейчас мало кому известно имя главной героини книги Маруси Савы — одной из популярнейших в США в 1930–1960-е годы певиц. Хотя её, красавицу, многие по праву считали лучшей за океаном исполнительницей именно русских народных песен и цыганских романсов. И — одной из многих сотен русских эмигрантов, которые были на чужбине не просто носителями высоких культурных традиций своего Отечества, но и буквально «прививали» их к небогатому корнями национальному древу американцев. Мы непростительно мало знаем о том, как и чем жили россияне, чей массовый исход был вызван революцией и Гражданской войной. Но не можем не чувствовать, хотя бы подсознательно, насколько эта первая волна эмиграции истощила духовную составляющую тогдашней России, что продолжает сказываться и на сегодняшнем состоянии отечественной культуры. И потому так важно хотя бы знать о множестве талантливых русских певцов, виртуозов-балалаечников, артистов, чьи выступления помнят сцены концертных залов Америки, подмостки тамошних ресторанов и кабаре, становившихся своеобразными культурными центрами. И которыми мы имеем полное право гордиться.

Неоценимая заслуга автора книги в том, что он успел попасть буквально в последний вагон уходящего поезда целой эпохи. Ему не раз говорили те, к кому он обращался за советом: «Бог в помощь, но я ничем помочь не могу — мне уже 80 лет. Жаль, поздно начали, все знающие уже ушли». Хотя та же Маруся Сава (урождённая Мария Ивановна Савицкая), появившаяся на свет во Владивостоке в октябре 1910 года, всё ждала, что её вспомнят на Родине, до 9 сентября 2004 года. В этот день уже нового тысячелетия она скончалась в скромной квартирке пригорода Сиэтла…

Михаил Близнюк успел поговорить с легендарной певицей по телефону, вступил с ней в переписку. И — был покорён масштабом личности этой женщины. Так родилась мечта через повествование о её жизни, судьбе, через творчество соотечественников, унесённых из России тремя волнами эмиграции, показать ХХ век, с его культурными поисками и потерями, с его драматическими коллизиями и удивительными судьбами. Книга знакомит нас со многими людьми, оставившими свои имена на скрижалях истории русской эмиграции. С Настей Поляковой, Васей Фоминым, Адой Кузнецовой, Сашей Полиновым… Перед нами постепенно раскрывается интереснейшая панорама эпохи, созданная в том числе за счёт любопытных, занимательных, порой забавных подробностей жизни обитателей маленького уникального мира. Но каждая — бесценна.

Пять книг недели

НГ-ExLibris. 21.02.2008 

Первое, по утверждению издателей, русскоязычное исследование культурной жизни русских эмигрантов в Нью-Йорке 1920–1960-х. В центре повествования — примадонна Маруся Сава, исполнительница русских и цыганских песен, а также «рестораторы», «повара», «художники», «артисты и публика», эмигрантские «вечера, концерты и балы» — в том числе глазами самих эмигрантов: «Стаканов звон… осколки фраз…/ Россия… Киев и Одесса,/ Москва, Поволжье и Кавказ./ Манер, наречий и нарядов,/ сословий и профессий смесь,/ танцуют, веселятся здесь/ делец и граф, и плотник рядом» (из «Повести в стихах» русско-канадской поэтессы Эллы Бобровой). Есть даже выдержки из ресторанных меню: ностальгия ностальгией, но эмигранты уважали не только «борщ Новотроицкий», но и пепет из рыбы, птит пуа метрдотель, соус Ремюлар и суп «Консоме Рояль».

Как это было — петь и пить...

Журнал «Читаем вместе». Март 2008

Ни в России, ни за ее пределами до сих пор не нашлось исследователя, внимание которого обратилось бы к творчеству и жизни не просто забытых, а практически полностью неизвестных исполнителей русских народных песен и цыганских романсов на Западе, в эмиграции. Есть, конечно, коллекционеры-энтузиасты с их довольно богатыми собраниями, но никто из них не располагает сколько-нибудь подробными и систематическими сведениями о жизненном пути хотя бы одного представителя русской музыкальной культуры, прижившегося на чужбине. 

Увы, почти никому из этих прижившихся не удалось миновать ресторанных эстрад, а большинству пришлось ими и ограничиться. Но нельзя отрицать, что были у таких исполнителей свои горячие поклонники, что немалая часть публики приезжала в русские рестораны не столько затем, чтобы выпить-закусить, сколько послушать пение, отнюдь не кабацкое. 

Одной из таких певиц была Маруся Сава (Мария Савицкая), исполнявшая цыганские романсы и оставившая яркий след в душах своих слушателей. Настолько яркий, что именно ее жизнь захотел описать автор, эмигрант во втором поколении, и сделал это, несмотря на то, что большинство людей, которым было что вспомнить, уже успели уйти из жизни. Впрочем, объемное издание посвящено не одной только певице Марусе. В нем красной нитью проходит идея «энциклопедии эмигрантской жизни». Здесь есть персональные и групповые портреты, исторические справки, художественные зарисовки, бытовые подробности, отсвет важных дат двадцатого века и заразительная эмоциональная заинтересованность. Хотя надо признаться, что читать эту книгу трудно. Очень мало в ней узнаваемого для нас — мест, имен, событий. Слишком долго две ветви одного общества росли в разные стороны. Возможно, это оттолкнет кого-то из читателей. Зато кому-то подарит возможность знать то, что знают немногие.

Наталия Клевалина 

«Новый Журнал». №252. 2008 

Есть множество миров, о которых мы не знаем. Нет, находятся они отнюдь не в параллельных измерениях. Миры эти «живут» под одним небом с нами, но мы так нелюбопытны, что никогда не заглядываем туда. Когда уходят из этого мира писатели, остаются книги. Когда уходят художники — полотна. Перечислять можно бесконечно. Но что остается от песен? Старые виниловые пластинки, покрытые царапинами, на которых заедает «иголка» проигрывателя? Да еще можно различит среди шипения голос. Чистый женский голос. Но и только... 

В 2007 году в издательстве «Русский путь» вышла книга Михаила Близнюка «Прекрасная Маруся Сава. Русская эмиграция на концертных площадках и в ресторанах Америки». И действительно, прекрасная. Если бы Маруся Сава не существовала, ее следовало бы придумать. С «цыганскими» косами до пояса, лучистыми глазами. Такая простая и такая... русская. Маруся Сава прожила долгую и довольно трудную жизнь. Из 94 лет — 75 в Америке. «Живу... трудом упорным отплатив сполна все, что дала чужая сторона», — эти строки русской американки, поэтессы Т.Фесенко любила цитировать Маруся Сава. Ее голос живет на пластинках. Богатейший голос с диапазоном почти в 4 октавы, на редкость четкая дикция, обширный репертуар. Но пластинки не могут передать, как она танцевала, ударяя в бубен, поводила белыми плечами, опускала взгляд и никла, закутываясь зябко в пеструю шаль, настраиваясь на нужный лад... Она часами могла «держать» и маленький ресторанный зальчик, и огромный концертный зал. 

Следует сказать сразу: книга Михаила Близнюка — не только о Марусе Саве. Маруся здесь лишь повод рассказать о ее «коллегах» — Насте Поляковой, Васе Фомине, Аде Кузнецовой, Саше Полинове. Так странно звучат эти имена — именно Вася, а не Василий, Саша, а не Александр. Еще одна уступка русских артистов Америке — ведь русские имена для иностранцев труднопроизносимы. 

Философы считают, что самое страшное — остаться последним из «своих». Маруся осталась последней. Мемуаров она так и не написала, а жаль. Она видела, как уходили первая и вторая волна русской эмиграции. Она не любила новомодных ресторанов, созданных представителями третьей волны. Не понимала их. «Мы стремились сохранить свое, русское, — говорила она, — а они стараются поскорее стать американцами.» Да, она выступала в ресторанах. Ресторанное творчество? — переспросит кто-нибудь пренебрежительно. И будет неправ. Это не кабацкое творчество. У Маруси Савы и ее коллег были внимательные слушатели. К слову, во время исполнения песен еду не подавали и жевать было неприлично. Труд был адский. «Кабаки были страшны именно тем, что, независимо от того, слушают тебя или не слушают, ты должен петь. Гость всегда прав. Он платит деньги. Кабацкую школу могут выдержать немногие.» У нее были поклонники, пластинки, сольные концерты. Перед нами в книге — «марш-бросок» по русским ресторанам крупнейших американских городов: «Петрушка», «Балалайка», «Мезонет рюс», «Две гитары». А вот и коллеги Маруси: кто-то умер в нищете, другой — спился, третий работал до изнеможения, чтобы прокормиться, в результате — инсульт... Мир шоу-бизнеса — очень жестокий мир. Особенно, если ты в чужой стране. А она не только выжила. Стала не только «Queen of the Gypsies» — королевой цыган, но еще и женой, заботливой матерью, занималась благотворительностью. 

Вслед за Марусей автор заехал в русский Шанхай, русский Чикаго, русский Вашингтон и Нью-Йорк. Ну, а американцы? На что им русские рестораны? Их тянули туда, по словам современника Маруси, «бывшие великие князья, ставшие официантами, или бывшие официанты, ставшие великими князьями, или певицы, раздиравшие американские уши пронзительными звуками цыганской песни, или экзотические русские рубахи кельнерш и кельнеров, или борщ со сметаной. Скорее всего, борщ...». 

Маруся, Мария Савицкая, была «невольной» эмигранткой. Она не предполагала, что останется на Западе. Просто однажды ее муж, известный врач, получил приглашение прочитать в Париже курс лекций, но до Франции супруги так и не доехали. В Шанхае муж Марии неожиданно заболел и умер. Маруся очутилась в Китае одна, без денег, без образования, без знания языка. Ее жизнь, наполненная «таборными» песнями, была цыганской. Ее городом после многолетних скитаний стал Нью-Йорк. Здесь прошла ее молодость, здесь, в «Казино рюс» к ней пришла слава. Здесь слушали ее Марлен Дитрих, Чарли Чаплин, Ингрид Бергман. Большинство считает, что единственное назначение песни — вызывать эмоции. Но эмоция гаснет — и что остается? Русская песня на чужбине была не только забавой, не только развлечением, не только искусством. «Это нечто более глубокое, как чистый воздух для задыхающихся в подземельных шахтах рудокопов», — записал один из русских американцев. 

Политикой Маруся не интересовалась. Но в годы Второй мировой, расколовшей русских американцев на два лагеря, с готовностью приняла участие во многих благотворительных мероприятиях в пользу бойцов Красной Армии. Кстати, Маруся была первой эмигрантской исполнительницей, включившей в свой репертуар советские песни: «Винтовка», «Тачанка», «Темная ночь». А в 40-х годах Маруся даже стала жертвой «пиратов» — без ее ведома была выпущена пластинка с ее песнями. 

В книге собраны редкие фотографии, афиши, хроника событий артистической жизни Америки. И обилие имен артистов и рестораторов, которое поначалу может отпугнуть. Впрочем, такое изобилие позволяет лучше представить богатство и разнообразие русской Америки и делает книгу единственной в своем роде энциклопедией русской ресторанной культуры (да-да, именно культуры) в США. Автор мастерски нанизал эти «кусочки» на «каркас» — жизнь Маруси Савы, блестящей певицы и незаурядной женщины. В Америке она, пожалуй, навсегда осталась «экзотикой», пряной острой приправой. Ее творчество было прежде всего вкладом в русскую культуру. Прощальный поклон тех, кто не дал когда-то русскости выдохнуться и заглохнуть в эмиграции. 

Журнал «У книжной полки». № 2 (18), 2008 

Маруся Сава — Мария Ивановна Савицкая — родилась в 1910 году во Владивостоке, но большую часть своей жизни прожила за границей. В 1928-м ее мужа, врача по профессии, пригласили в Париж читать лекции. Разрешение на выезд было получено, однако во Францию им попасть было не суждено. Путь в Европу лежал через Китай, где муж Маруси внезапно заболел и умер. Семнадцатилетняя вдова осталась одна в Шанхае — без денег, без работы и, казалось, без малейших надежд на лучшее будущее ... Марусе помогло то, что она с детства занималась музыкой, — ее приняли в русский хор, который собирала для поездки в США М.Д.Агренева-Славянская. В декабре 1928 года начался гастрольный тур. 

В Вашингтоне хор выступал в зале Библиотеки Конгресса, в Нью-Йорке — в Карнеги-холл. В Лос-Анджелесе в театр «Орфеум» пришли многие кинозвезды, в том числе Марлен Дитрих и Чарли Чаплин. Но Марусе не очень нравилось работать в хоре, и, узнав, что русскому ночному клубу в Чикаго требуется певица, она решила заняться сольной карьерой. Скоро звучный псевдоним — Маруся Сава — стал хорошо известен, и не только в эмигрантских кругах. 

В Америке ее называли цыганской королевой, но она исполняла и русские народные песни, и жестокие романсы, и даже песни на музыку Дунаевского. «Пение Маруси Савы любят решительно все, — писал Андрей Седых. — Есть в этой певице нечто, неизменно пленяющее аудиторию: особая интерпретация, уменье подать вещь так, что она не забывается и — что не менее важно — уменье подать самое себя». 

Михаил Близнюк сделал главной героиней своего исследования Марусю Саву, но пишет он не только о ней. Его книга — о судьбе русских актеров, музыкантов, певцов, оказавшихся в эмиграции. Настя Полякова, Вася Фомин, Аким Таримов, Вера Бриннер, Маруся Георгиевская, Саша Полинов, Ольга Карпис и многие-многие другие мало кому известны на родине. За океаном их слава гремела на протяжении десятилетий. В СССР же о них если и узнавали, то, в основном, благодаря уничижительным статьям и язвительным комментариям. А еще — это книга о русских ресторанах Америки. Причем тут рестораны? — спросите вы. Дело в том, что даже артисты, имена которых были известны широкой публике, лишь изредка появлялись на сцене больших залов, выступая чаще в концертных программах ресторанов и кабаре. 

Показать жизнь русской эмиграции Америки помогают удачно подобранные иллюстрации: редкие фотографии, афиши, ноты и конверты пластинок тех лет. Книгу можно использовать и как справочник: здесь есть подробные биографические справки о певцах и актерах, музыкантах и руководителях оркестров, рестораторах и поварах, художниках, оформлявших русские рестораны... В приложении дана хроника событий в артистической жизни русской Америки (1935–1963), составленная по материалам газеты «Новое Русское Слово». 

• Биография Маруси Савы (wikipedia)