ИЛЛЮСТРАЦИИ

СОДЕРЖАНИЕ

Введение. Роль Жоржа Питоева в истории европейского театра. Питоев и русская культура

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ.
СТАНОВЛЕНИЕ ПИТОЕВА-РЕЖИССЕРА

Тифлис. Петербург. Париж
В.Ф.Комиссаржевская. Передвижной театр П.П.Гайдебурова и Н.Ф.Скарской. «Наш театр»

ШВЕЙЦАРСКИЙ ПЕРИОД

Встреча с Людмилой 
Русский репертуар в театре Питоева. Жак Копо
«История солдата» И.Ф. Стравинского 
Питоев и Алексей Ремизов: история несостоявшейся постановки «Бесовского действа» 
Первое признание в Женеве — «Гамлет». У. Шекспир в театре Питоева

ПАРИЖСКИЙ ПЕРИОД

Продолжение работы над Шекспиром
Питоев и Ж. Эберто
Первый успех в Париже. «Шесть персонажей в поисках автора» Л.Пиранделло
«Святая Жанна» Б. Шоу 
Вторая половина 1920-х гг. Натурализация Питоева во Франции 
Питоев — театральный художник и декоратор
Пьесы Г. Ибсена в театре Питоева
Пьесы на античные сюжеты в театре Питоева
«Обмен» П. Клоделя. Судьба Людмилы Питоевой после ухода Жоржа
Питоев и кино. Философия Иностранного легиона

ПИТОЕВ И «ДВЕ РОССИИ»

Чеховские постановки Питоева. Отзывы французской и русской зарубежной критики 
Связи Питоева с театральными деятелями из советской России
Питоев и русская пресса Парижа 
Питоевы и русская эмиграция

ПРИМЕЧАНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЯ

I. Переписка Ж. Питоева и Ж. Копо. Перевод с французского С.Н. Дубровиной
II. Переписка Ж. Питоева и А.М. Ремизова 
III. Письмо М.Н. Германовой Ж. Питоеву
IV. Современники о Ж. Питоеве (Ж. Копо, III. Дюллен, Л. Жуве). Перевод с французского С.Н. Дубровиной
V. С. Яблоновский. Памяти Л. Питоевой

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

Современный французский театр берет свое начало в экспериментах четырех режиссеров, подписавших 6 июля 1927 г. документ об обновлении театра и уже задолго до этой даты объединившихся в знаменитое театральное содружество «Картель четырех» — Гастона Бати, Шарля Дюллена, Луи Жуве и Жоржа Питоева. Одно имя из этой прославленной четверки — Жоржа Питоева — Георгия Ивановича Питоева, родившегося в Тифлисе 17 сентября 1884 г. в богатой русско-армянской семье, стоит несколько особняком. Он был — а для многих во Франции до конца жизни остался — иностранцем, русским, выходцем из Российской империи.
Но именно поэтому из всех участников «Картеля», по свидетельству современников, он был самым просвещенным в области современного театрального искусства, знакомым — еще по предреволюционной России — с творческими поисками выдающихся русских театральных деятелей, таких как К.С. Станиславский, В.Э. Мейерхольд, Н.Н. Евреинов, но еще и с методами европейского экспериментального театра в лице Жака Копо, Адольфа Аппиа, Гордона Крэга, Макса Рейнгардта. И при этом из всех четырех режиссеров «Картеля» он был, может быть, самым независимым: «Жорж не был ничьим учеником, — вспоминала его жена актриса Людмила Питоева. — С самого рождения все в нем было готово для его миссии». Когда его спрашивали, какой он школы, он отвечал: «Моей собственной».
Еще до окончательного переезда в Париж в 1922 г. он успел осуществить десятки постановок: в Петербурге — как актер в студии В.Ф. Комиссаржевской (1908-1910), в качестве актера и начинающего режиссера в Передвижном театре П.П. Гайдебурова (1911-1912), в своей собственной театральной студии «Наш театр» на окраине Петербурга, а позднее, с 1915 г., в Женеве, в созданной им театральной компании в пригороде Плен-пале, в театре, который теперь носит его имя.
Жорж Питоев был с самого детства одержим театром. Его постоянное стремление к обновлению репертуара, его горение новыми текстами и новыми авторами, режиссерские решения, рождающиеся в результате внезапных озарений от прочитанного текста и реализовавшиеся на сцене несмотря ни на что, вне зависимости от того, насколько сложно было следовать за ним его актерам, его труппе, насколько затратным и насколько сложным было такое быстрое обновление для его театральной компании, — все это стало легендой. За некоторую эклектичность критики, как водится, его частенько поругивали, но при этом всегда отмечали и заслуги перед французской публикой, которая обязана была Жоржу Питоеву как знакомством со многими выдающимися зарубежными драматургами, так и оригинальным прочтением пьес современных французских авторов.
Среди тех, кто стоял у истоков современного французского театра в 1920-х гг., Питоев был самым непримиримым в своих поисках: он всегда исходил из своих устремлений, отстаивая принципы художественного театра в противовес театру коммерческому, «обреченному на вечный успех», снимал со сцены даже самые успешные спектакли, ставил много неизвестных, молодых авторов. «Он часто ошибается, — говорил о Питоеве его соратник по «Картелю четырех» режиссер Луи Жуве, — но из всех нас только он гениален».
Все свободное время, по свидетельству современников, режиссер проводил или с рукописью в руках, или с карандашом и бумагой, рисуя эскизы своих декораций. Если вдруг его озаряло, как должна быть поставлена та или иная пьеса, ничто не могло ему помешать: ни недостаток финансов (декорации и костюмы еще с эпохи Передвижного театра П.П. Гайдебурова в Петербурге он умел делать сам, практически «из ничего»), ни проблемы, связанные с труппой (когда при постановке «Гамлета» в Женеве в 1920 г. у него не оказалось зрелых, подготовленных для этого великого текста актеров, он просто... вырастил их, терпеливо, по многу часов объясняя каждую роль, погружая в мир Шекспира, — и добился, по свидетельству современников, впечатляющего результата), ни технические сложности (в одной постановке наклон декорации был такой, что актеры, а особенно актрисы, отказывались играть, боясь свалиться, а Людмила Питоева, беременная тогда на последнем сроке, просила партнера по сцене придерживать ее...).
И все же самой большой преградой для воплощения режиссерских замыслов на протяжении многих лет оставались материальные трудности, которые, увы, удавалось преодолеть лишь с переменным успехом. Не раз помогавший театру драматург Роже Мартен дю Гар, обращаясь к ювелиру фирмы «Тиффани» Жану Шлюмберже с просьбой об очередной денежной поддержке Питоева, в письме от 5 июля 1929 г. с горечью отмечал: «...нужно признаться — печально видеть, как эти несчастные бьются в нищете из-за отсутствия средств, которые позволили бы им пережить плохой сезон и не погибнуть. Сейчас они единственные в театре следуют только своим собственным убеждениям, не делая никаких уступок вкусам публики; единственные, чьи ошибки всегда достойны уважения. Ни Жуве, ни Дюл-лен, ни Бати не могут претендовать на это в такой степени».
Современники отдавали должное той жертвенности, с которой Питоев служил искусству. Их отзывы о режиссере-эмигранте поражают и сейчас: его называли подвижником театра, аскетом, пророком театра, а Жан Кокто со свойственной ему остротой взгляда просто назвал его... «святым театра». Великий поэт Райнер-Мария Рильке писал швейцарскому драматургу Шарлю Вильдраку в письме от 13 декабря 1920 г., после премьеры шекспировской трагедии в постановке Питоева: «Питоев, которым я восхищаюсь инстинктивно, сердцем, только что заслужил такую прекрасную, славную победу своим “Гамлетом”. Мне от этого так радостно!»
Но даже такое горячее признание современников — наверное, не главный успех Питоева. Главное для него — та творческая свобода, которой он не поступался никогда, следуя только внутренним императивам своей глубоко поэтической натуры, — недаром Рильке говорил, что «инстинктивно», «нутром» чувствует, принимает его искусство. Когда-то в самом начале своего творческого пути Питоев колебался между поприщем литературным и режиссерским, а выбрав искусство театра, своей самой важной задачей считал донести до зрителя в полноте, без искажений Слово своих кумиров — А.П. Чехова и У Шекспира. Благодаря Питоеву с начала 1920-х, когда режиссер впервые привез в Париж «Дядю Ваню» и «Чайку», и до его последней «Чайки» 1939 г. А.П. Чехов постепенно открывался французской публикой и в итоге стал классиком французской сцены. Именно Питоев инициировал появление новых переводов «Гамлета» и «Ромео и Джульетты» для своих спектаклей, где Шекспир впервые прозвучал по-французски в интегральной, не адаптированной версии, а созданный Питоевым образ Гамлета стал одной из вершин его актерского мастерства. Наконец, оригинальное прочтение после символистских интерпретаций Люнье-По пьесы Г. Ибсена «Дикая утка», а затем и один из последних шедевров Питоева «Враг народа», где он сам сыграл роль доктора Стокмана, позволили французской аудитории ближе познакомиться с творчеством норвежского драматурга.
В этом сражении с буржуазным театром за новый, режиссерский театр Питоеву приходилось бороться, пожалуй, больше других — ведь он так и оставался эмигрантом. И когда три его соратника по «Картелю» были приглашены каждый поставить свой спектакль в «Комеди Франсез», получив, таким образом, государственное признание, Жоржа Питоева забыли...
Всего восемнадцать лет существовала во Франции Компания Питоева — в 1939 г. безвременная смерть, причиной которой стало больное сердце режиссера, оборвала существование его театрального детища. За это время режиссер поставил более двухсот (!) спектаклей, открыв для французской сцены новые имена или создав свежие, созвучные эпохе интерпретации драматургии Генрика Ибсена, Уильяма Шекспира, Луиджи Пиранделло, Бернарда Шоу, Юджина О’Нила, а также произведений русских авторов — А.П. Чехова, Л.Н. Андреева, А.А. Блока, Л.Н. Толстого, М. Горького...

РЕЦЕНЗИИ

Виктор Леонидов

Святой от театра

Он открыл европейцам подлинную драматургию Чехова 

НГ-Exlibris. 21.02.2024

Французский «певец красоты» Жан Кокто называл его святым от театра. Действительно, за свою короткую жизнь (1885–1939) Георгий Иванович Питоев поставил и оформил более двухсот спектаклей. Выросший в богатой армянской семье в Тифлисе, яркий, увлекающийся, умевший повести за собой, он еще в Санкт-Петербурге блистал на сцене в театре Веры Комиссаржевской, потом создал объединение молодых актеров и режиссеров «Наш Театр». С 1914 года, уехав в Швейцарию, больше не увидел родной страны, но всегда был, как сказали бы в недавние времена, «яростным пропагандистом» русской культуры. Многие критики и историки культуры считали, что именно благодаря театру Питоева во Франции и вообще в Европе по-настоящему оценен тончайший психологизм пьес Чехова. До сих пор выходят исследования, посвященные Георгию Ивановичу и его жене — великой, по мнению экспертов, актрисе. Людмила подарила ему семерых детей и при этом была верной спутницей во всех постановках. Интерес к театру Питоева был огромен, постановки вызывали бурные споры. Он давал множество интервью, где не уставал разъяснять основные принципы работы с актерами, а также те установки, которыми руководствовался, оформляя свои спектакли. Единственное, с чем ему приходилось бороться, — это с вечным безденежьем. Восторги интеллектуалов не всегда разделяли люди со средствами. Но и это не могло остановить Георгия Ивановича. Он совершенно не боялся пустого сценического пространства, мог создать декорации практически из ничего.

Книга Светланы Дубровиной отличается от других работ о Питоеве прежде всего обилием ранее неизвестных источников. Автор, специалист по истории европейской культуры, изучила огромный фонд Питоева в Национальной библиотеке Франции, в том числе переписку Георгия Ивановича с женой на русском языке, наброски декораций к спектаклям, а также использовала материалы Российского государственного архива литературы и искусства и огромный объем иностранной и русской эмигрантской прессы. Цитаты из интервью и писем Питоева гармонично соседствуют с отзывами современников и театральных критиков. Перед нами разворачивается полотно жизни человека, самосжигающе служившего театру до последнего дня. Он буквально заставил искушенных французских театралов принять творчество Чехова именно так, как замышлял сам писатель и драматург. То есть с пониманием, что события, происходящие в России, и герои со всеми их светлыми и дурными сторонами прежде всего отражают русскую жизнь. В книге также опубликована переписка Питоева с другим великим реформатором театра — режиссером Жаком Копо, и с писателем-эмигрантом Алексеем Ремизовым.

Виктор Леонидов

Источник: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына

В Доме русского зарубежья вышла книга Светланы Дубровиной «Жорж Питоев — французский режиссер из России» (М.: Дом русского зарубежья им. А.Солженицына, 2023. 320 с.).

Те, кто видел его на сцене или оформленные и поставленные им спектакли, уже не могли это забыть никогда. Подобно другому великому изгнаннику, режиссеру и актеру Михаилу Александровичу Чехову, Георгий Иванович Питоев (1885–1939) оказал огромное влияние на мировое театральное искусство, но со времени Первой мировой войны и до самой кончины больше не увидел родной земли.

До эмиграции он поставил десятки спектаклей в Санкт-Петербурге. К примеру, в театре Веры Комиссаржевской, где Георгий Иванович начинал также и актерскую карьеру. Выросший в богатой армянской семье в Тифлисе, яркий, увлеченный, он умел найти соратников и повести их за собой. В 1912 году там же, на берегах Невы, Питоев работал в Передвижном театре Гайдебурова, а затем создал из молодых режиссеров и актеров труппу «Наш театр». В год начала Первой мировой войны Питоев покинул Россию навсегда.

В Швейцарии и во Франции этот удивительный человек беспрерывно знакомил европейскую публику с русскими шедеврами, осуществлял постановки Чехова, Толстого, Максима Горького. Ставил он и европейскую классику — Ибсена, Стриндберга, конечно, Шекспира, где блистал в роли Гамлета.

В 1922 году Георгий Иванович открыл в Париже свой театр. Почти не имея нормального финансирования, он сумел познакомить широкую французскую публику с русской драматургией. Особый резонанс имели «Чайка» и «Дядя Ваня». Именно Питоев смог донести до широкого зрителя Франции всю тончайшую психологию чеховских пьес.

Каким был он и его верная спутница жизни Людмила, подарившая ему семерых детей и, несмотря на это, принимавшая участие во всех постановках, теперь можно узнать, взяв в руки только что увидевшую свет книгу Светланы Дубровиной «Жорж Питоев — французский режиссер из России».

Издание прежде всего привлекает огромным количеством впервые использованных источников. Автор проработала большой фонд Питоева в Национальной библиотеке Франции, причем была первой, кто проанализировала это собрание, охарактеризовала особенности хранящихся в нем материалов, разобрала коллекцию эскизов декораций и режиссерских тетрадей. Также впервые привлечен большой массив писем режиссера к жене на русском языке. Кроме того, использованы фонды Российского государственного архива литературы и искусства, многочисленная периодика того времени.

Конечно, фигура легендарного реформатора театра привлекала внимание исследователей, но, безусловно, книга, куда бы вошло такое количество доселе неопубликованных материалов, выходит впервые.

Светлана Дубровина пишет о детстве и юности мастера, о работе в Санкт-Петербурге и, конечно, Париже. Автор очень точно вставляет в текст цитаты из писем Питоева и его жены и из многочисленных интервью, которые Георгий Иванович раздавал русской эмигрантской прессе. Кроме того, отдельно исследуется наследие мастера как театрального художника и декоратора, а также рассказывается о том, какую бурную реакцию вызывали его постановки во французских газетах и журналах и, конечно, в периодических изданиях русского зарубежья.

А еще приложена переписка Георгия Ивановича с замечательным французским режиссером Жаком Копо, нашим писателем-эмигрантом Алексеем Михайловичем Ремизовым и великой актрисой Марией Германовой. Также приводятся воспоминания о Георгии Ивановиче его французских коллег.

Словом, состоялось новое возвращение мастера огромного масштаба, очень много сделавшего для того, чтобы русская культура стала более понятной в Европе.