Новости

18 декабря 2012 года в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына состоялась презентация книги Ирины Жалниной-Василькиоти «"Родной земли комок сухой". Русский некрополь в Греции» (М.: Книжница : Русский путь, 2012).

«Я хочу, чтобы сегодняшний вечер прошел радостно — все-таки двадцать лет живу в Греции и научилась получать удовольствие от жизни», — так начала свое выступление Ирина Жалнина-Василькиоти. Казалось бы, сама профессия (Ирина Леонидовна — искусствовед, выпускница МГУ) и стечение жизненных обстоятельств предполагали определенный круг эстетических удовольствий, в центре которого красивая, образованная женщина могла вполне комфортно существовать многие и многие годы. Однако случайность привела ее к Пирейскому некрополю — полуразрушенному заброшенному кладбищу русских моряков. С этого момента возрождение памяти о соотечественниках, волею судеб нашедших свой последний приют на греческой земле, стало смыслом ее подвижнической деятельности...
Выход книги о русском некрополе в Греции стал поводом еще раз вспомнить об ужасающем состоянии многих русских кладбищ по всему миру. «Многие из нас бывали на русских кладбищах за рубежами страны, — обратился к присутствующим на презентации директор Дома русского зарубежья В.А.Москвин, — иногда бывает стыдно — стыдно за Россию, за отношение к соотечественникам, отдавшим жизнь за Родину». Виктор Александрович привел примеры подвижнического отношения местного населения к русским кладбищам даже вопреки негативному отношению властей, — так жительница Черногории «дошла» до Государственной Думы России, чтобы спасти русские захоронения от запланированного сноса. «В изменение этой ситуации очень важна работа Ирины Жалниной», — продолжил Виктор Александрович и назвал книгу «памятником соотечественникам, которые покоятся в греческой земле».
Заместитель директора по вопросам культурно-исторического наследия И.В.Домнин, курировавший создание книги от лица Дома русского зарубежья, поделился своими впечатлениями от работы над ней: «Когда я "врастал" в материал о русском некрополе, то в очередной раз осознавал, сколь скудно наше представление о русском зарубежье!» По мнению Игоря Владимировича, выход книги «Родной земли комок сухой...» — «вклад в копилку нашей национальной памяти» и отражение миссии Дома русского зарубежья по воскрешению забытых имен соотечественников. И.Домнин вспоминал: в процессе работы над книгой Ирина Леонидовна добавляла новые имена, новые факты, которые присоединялись сотрудниками Дома и издательства «Русский путь» к готовым частям книги, либо эти части «перекомпоновывались» заново. «Ни одно другое издательство не стало бы перерабатывать готовый материал», — добавил Игорь Владимирович. Наконец, книга издана, и вместе с ней две тысячи имен наших соотечественников, похороненных в Греции, «поднято из небытия». «Низкий поклон автору и всем тем, кто ее поддержал», — заключил И.Домнин.
Сотрудник Государственного архива Российской Федерации О.В.Чистяков назвал труд Ирины Жалниной «титаническим». «Мы вырвали из забвения героев Русско-японской и Первой мировой войны, — пусть их потомки, живущие в Греции, знают, что Россия помнит об их предках», — с чувством произнес Олег Вячеславович и поблагодарил коллег из Российского государственного военно-исторического архива, помогавших созданию книги.
И.В.Домнин присоединился к словам благодарности в адрес работников архивов: на страницах книги профессиональные историки увидят много нового, уточненного и ранее не опубликованного. Например, в издании представлены ранее не обнародованные сведения о генерал-лейтенанте С.С.Хабалове, генерал-лейтенанте Ф.Д.Лебедевиче-Драевском, генерал-майоре флота Н.Н.Философове, генерал-майоре А.А.Веселовском, академике живописи Н.П.Химоне, художнике В.Д.Бурлюке, вел. кн. Елене Владимировне, выдающемся хирурге И.Ф.Сабанееве, оперной певице М.А.Дерибас, британском разведчике Н.В.Шейкин-Дулгере и многих других. Особое внимание автора и издателей уделено кавалерам орденов Св. Георгия и Георгиевского оружия. Возможно, впервые перед читателем предстанет развернутая картина жизни русской колонии в Греции — ее приходов, кладбищ, домов престарелых... Содержание книги Игорь Владимирович предложил более подробно рассмотреть на специальной конференции или чтениях и предоставил слово автору, подготовившему видеопрезентацию по материалам издания.
Прежде чем предоставить слово автору, подготовившему видеопрезентацию по материалам издания, И.Домнин обратил внимание присутствующих на то, как удачно оформлена книга, макет и обложка которой с изображением часовни некрополя созданы Инной Домниной.
Перед показом видеоматериалов Ирина Леонидовна вспоминала о том, как сложно было собирать информацию о русской эмиграции в Греции. К сожалению, у русских изгнанников на греческой земле не было своей газеты или журнала, откуда можно было бы получать необходимые исследователям сведения. Эмигрантский «паззл», по выражению автора, приходилось складывать из «сотен тысяч намеков», из рассказов бабушек и их подруг и тому подобное. Серьезная работа началась с восстановления Пирейского некрополя, — тогда, по словам Ирины Жалниной, появился исследовательский азарт и связи с людьми — историками, работниками архивов, — такими же энтузиастами поискового дела, как и она сама. Список тех, кому автор выражает искреннюю благодарность за помощь в ее благородном деле, помещен в книге на отдельном листе. «Эта книга сделана с любовью, — добавляет Ирина Леонидовна, — с отдачей каждого человека, который протянул мне руку помощи».
На экране — фотографии Пирейского кладбища. Автор поясняет: Пирейский некрополь начала создавать королева Ольга — Ольга Константиновна Романова, собирая останки русских моряков. «Я впервые столкнулась с некрополистикой и поняла, какая это великая культура», — замечает Ирина Леонидовна. Кладбище, созданное королевой Ольгой, было почти полностью разрушено во времена «черных полковников». Увы, СССР, в отличие от остальных стран, чьи кладбища на территории Греции могли быть осквернены, не заступилось за «эмигрантское» наследие. Чтобы не выбрасывать плиты могил, которые «не помещались» на урезанной по воле «полковников» площади кладбища, русские обложили ими стены кладбищенской часовни, и таким образом ни одна могильная плита не покинула пределы некрополя! Эта часовня изображена на обложке книги, ей же посвящена специальная вкладка. И.В.Домнин не удержался от эмоционального комментария: «Эта часовня — символический памятник всему Русскому зарубежью!..»
И.Л.Жалнина-Василькиоти продолжила демонстрацию фото. На экране — русская больница в Салониках, госпиталь для русских моряков, построенный на средства королевы Ольги. Ирина Леонидовна добавляет: Греция приняла 4 тысячи русских эмигрантов, раненых везли целыми пароходами, въезд которым разрешил внук королевы Ольги — Александр.
Еще фотографии: группа русских эмигрантов на праздновании Дня русской культуры. Далее — фото Софьи Илларионовны Демидовой из легендарного рода русских промышленников (Ирина Леонидовна добавляет: когда Демидов устраивал прием в русском посольстве в Греции, у прибора каждой приглашенной дамы лежал бриллиант, — легенды о русском промышленнике живы в Греции до сих пор!). Следующая фотография — портрет двоюродного брата изобретателя телевидения Зворыкина, затем — фотоизображение родоначальника российского подводного флота А.Плотто.
И.Жалнина-Василькиоти привела красноречивую статистику: 80% русских эмигрантов имели высшее образование, многие из них были видными деятелями науки и искусства и внесли огромный вклад в развитие культуры Греции. К примеру, на Олимпийском стадионе русские режиссеры и музыканты осуществили постановку оперы «Аида», главные партии в которой исполняли русские солисты. Как иллюстрация триумфа русской культуры — даже в изгнании — фото удивительно красивой русской актрисы Нади Риз в костюме Царевны Лебеди. А вот — фотопортрет женщины, долгое время остававшейся неизвестной для автора: одухотворенный взгляд, грациозный поворот головы, во всем облике — печать благородства и внутреннего достоинства... Ирина Леонидовна поясняет: это — поэтесса княгиня Волконская...
Еще один поэт-эмигрант — Николай Михайлов вернулся на Родину стихами благодаря Ирине Жалниной. В название книги Ирины Леонидовны вошла строчка из его пронзительного стихотворения, ставшего своеобразным гимном всем тем, кто упокоился на скалистых греческих берегах:

Из всех сокровищ жизни прошлой
Одну сберечь я свято смог
В борьбе за жизнь, в тревоге пошлой:
Родной земли сухой комок.
Он на груди с крестом нательным,
Зашитый в ладанке, висит.
Часы бегут...Концом смертельным
Мне каждый день уже грозит.
Слабеет дух, уходят силы
В стране чужой, в тоске глухой.
Сберег я свято для могилы
Родной земли комок сухой!..

Это сборник литературоведческих статей о наиболее заметных произведениях русских писателей, поэтов, публицистов, философов, военных и общественных деятелей, издававшихся в зарубежных, преимущественно эмигрантских издательствах с начала 20-х годов ХХ века. Как пишет в предисловии к книге автор идеи и составитель, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям М.В.Сеславинский, «коллекция представленных здесь изданий формировалась на основе как личного собрания составителя, так и библиотеки Дома русского зарубежья им. А.Солженицына».
Объемный том «ТамИздат: 100 избранных книг» привлек внимание любителей и знатоков книги концептуальным решением, оригинальным дизайном и полиграфическими достоинствами.

Выразительно уже само название. Слово «тамиздат», так же, как и слово «интеллигенция», не имеет аналогов ни в одном иностранном языке. Неологизм «тамиздат» возник в СССР в среде творческой интеллигенции в 1960-е годы, срифмовавшись с более ранним — «самиздат» (по мнению многих современников, произведенным на свет поэтом Николаем Глазковым еще во второй половине 1950-х). Как рассказала на презентации книги Президент Русского благотворительного фонда А.Солженицына Н.Д.Солженицына, не только среди оппозиционно настроенных писателей и художников, но и в студенческой среде мехмата МГУ, где она училась, оба эти слова бытовали довольно широко, обозначая неподцензурные книги или машинописные тексты.
Термин «тамиздат» относился к литературе, издававшейся в зарубежных эмигрантских издательствах практически сразу после Октябрьского переворота 1917 года. В «оттепельные» годы ее удавалось переправлять через «железный занавес». В другом потоке тамиздата оказалась литература, не издаваемая в СССР, не прошедшая цензуру или сразу переправляемая на запад в виде рукописей или самиздатовских машинописных сборников.

Как подчеркнул на презентации нового издания М.В.Сеславинский, по сравнению с «самиздатом» термин «тамиздат» имеет гораздо более широкий хронологический охват. Уже в самом начале 1920-х годов за рубежом выходят стихотворные и прозаические сборники Цветаевой, Аверченко, Ремизова.
В сборнике «ТамИздат: 100 избранных книг» представлены такие ранние издания, как, например, «Очерки русской смуты» А.Деникина (Париж, 1921; автор статьи А.Кручинин), книга А.Ремизова «Россия в письменах» (Берлин, 1922; автор статьи Т.Марченко), «Двенадцать портретов знаменитых людей в России» А.Аверченко (1923; автор статьи Л.Эпиктетова).
География тамиздата совпадает с картой русского рассеяния после Октябрьского переворота: это Берлин, Прага, Париж, Брюссель, Нью-Йорк, Харбин... Из 100 книг, о которых рассказано в презентовавшемся томе, 31 была издана в Париже, 22 в Нью-Йорке, 17 в Берлине, 7 во Франкфурте-на-Майне, 5 в Лондоне и Мюнхене и т.д. Среди эмигрантских издательств, выпускавших такую литературу — «YMCA-Press», Издательство им.Чехова, «Посев», «Ардис», «Геликон» и др.

Выступая на презентации, Н.Д.Солженицына, отметив достоинства новой книги, поделилась еще одной перспективной идеей — воссоздать историю деятельности тех издательств, которые в сложных условиях публиковали произведения авторов, эмигрировавших из России, а впоследствии и запрещенную в СССР литературу, авторы которой подвергались преследованию.
В статьях сборника эта тема раскрывается в связи с выходом в свет отдельных произведений. Самый яркий пример — публикация первого тома «Архипелага ГУЛАГ» А.Солженицына в парижском издательстве «YMCA-Press» в 1973 году, о чем пишет в статье об этой книге Н.Ликвинцева. По-своему драматичной была история издания сборника «Метрополь» в издательстве «Ардис» в 1979 году (об этом статья А.Зориной). Рассказывается в книге и об уникальном примере соотношения самиздата и тамиздата, что отражено в названии издания «Жить не по лжи: Сборник материалов, август 1973-февраль 1974» (Самиздат-Москва-Paris: YMCA-Press, 1975). Этот сборник был сформирован в Москве как самиздатовский, а потом переправлен в Париж для публикации. В него вошли статьи об обстоятельствах выхода в свет первого тома «Архипелаг ГУЛАГ» А.Солженицына и о последствиях появления этого произведения за рубежом, а также письма в защиту А.Солженицына и официальная критика писателя. Венчает это издание статья А.Солженицына «Жить не по лжи».

Большое достоинство сборника «ТамИздат: 100 избранных книг» — факсимильные листы с воспроизведением газетных статей, в которых содержалась оголтелая критика А.Ахматовой, И.Бродского, Б.Пастернака, А.Солженицына и других выдающихся писателей, отстаивающих историческую и художественную правду.
Представив 100 книг тамиздата именно такой направленности, создатели сборника раскрыли особенности 60-летней истории этого явления.

А существует ли тамиздат сегодня? Отвечая на этот вопрос на презентации сборника, генеральный директор издательства «Русский путь», директор Дома русского зарубежья В.А.Москвин говорил о том, что с исчезновением цензуры говорить о тамиздате уже не приходится. Сегодня тот или иной писатель издает свои книги за рубежом по соображениям экономическим, престижным. Более того, ряд эмигрантских издательств перенесли свою деятельность в Россию — это, например, «Посев» или «YMCA-Press», филиалом которого в Москве стало с 1991 года издательство «Русский путь», выпустившее за годы своей деятельности множество книг запрещенных некогда авторов.
Сегодня эти вполне «здесьиздатовские» мемуары, философско-богословские труды, труды военачальников Белой Армии, писателей и художников-эмигрантов можно приобрести в книжном магазине «Русское зарубежье», который является неотъемлемой частью комплекса Дома русского зарубежья им. А.Солженицына.

23 ноября 2012 года в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына состоялся вечер поэта Юрия Кублановского, приуроченный к его 65-летию.

...В 1976 году на Западе было опубликовано «самиздатовское» открытое письмо Юрия Кублановского «Ко всем нам», «посвященное» двухлетию высылки Александра Солженицына. Молодого поэта вызвали на Лубянку, запретили работать по специальности и публиковаться, а шесть лет спустя он и сам был вынужден покинуть СССР.
В эмиграции Кублановский печатается в «Русской мысли», «Гранях», «Континенте» и других эмигрантских изданиях, входит в состав редколлегии журнала «Вестник русского христианского движения». Познакомившись с Александром Исаевичем уже за рубежами Родины, поэт не прервет частого общения с ним до самой смерти писателя. Свой юбилейный творческий вечер Юрий Михайлович решил провести именно здесь — в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына...



Открывая вечер, директор Дома В.А.Москвин вспоминал о первом знакомстве с поэтом: далекий 1973 год, квартира Бориса Михайлова, где собирались молодые сотрудники музея «Останкино» и читали «самиздат» со стихами молодого Юрия Кублановского. «В 18 лет я не думал, что буду издателем Юрия Михайловича», — с улыбкой произнес Виктор Александрович и добавил: «Издательство "Русский путь" выпустило вот уже три книги Юрия Кублановского!»
Действительно, накануне вечера вышла в свет третья книга поэта — сборник стихов «Чтение в непогоду. Избранное» (М.: Русский путь, 2012), подготовленный к 65-летию автора. В сборник вошли лирические стихи последних десятилетий и совсем новые, не публиковавшиеся ранее. Юрий Михайлович листал новенькую книгу и читал стихи, порой нарушая хронологический порядок...

 

«Однако в публичном чтении нельзя занимать собой публику более двадцати минут безнаказанно», — цитируя Достоевского, пошутил Юрий Михайлович и пригласил собравшихся ценителей своего творчества к просмотру фрагментов документального фильма об освящении Голгофо-Распятского скита на Соловках. «Это была руина с надписями зеков на стенах, — вспоминает поэт. — Но произошло чудо — скит возобновился, и я присутствовал при его освящении!..» (Напомним, что в конце 1960-х годов Юрий Кублановский работал экскурсоводом в Соловецком музее, где имел возможность общаться с бывшими заключенными Соловецкого лагеря.)
На экране — кадры документального фильма: свинцовые воды Соловецких озер, старый храм, одухотворенные лица собравшихся на освящении. Среди них — поэт, когда-то начавший в этих местах свой путь к Православию...
Юрий Михайлович прочитал стихотворение, посвященное памяти отца Павла Флоренского, расстрелянного на Соловках в 1937 году. В эпиграфе — строки из последнего письма Флоренского с Соловков 4 июня 1937 года: «Отчаянный холод в мертвом заводе, пустые стены и бушующий ветер, врывающийся в разбитые стекла окон. Жизнь замерла. Доносятся тревожные крики чаек. И всем существом ощущаю ничтожество человека, его дел, его усилий...»



Кублановский читает дальше, перебрасывая незримый мост из 1937-го — в 1947-й:

Клейменный сорок седьмым,
и посейчас глотаю
тот же взвихрённый дым,
стелющийся по краю
родины...

— так начинается стихотворение, посвященное А.Солженицыну. «...А через улицу прямо от нас — застенок...» — продолжает поэт, подразумевая еще одну параллель с судьбой Александра Исаевича: Юрий Михайлович родился в 1947 году в Рыбинске, и в том же году, в том же городе останавливался на пересылке к местам заключения Солженицын:

Но ничего не знал
я, оседлав салазки.
Ветер в ушах свистал
вместо отцовской ласки.
А по путям вдали
в зоны,
лязгая, тихо шли
тёмные эшелоны...

Юрий Михайлович вспоминал, как в 1995 году, уже в «обновленной» России, Солженицын пригласил его на авторскую телепередачу. На экране — запись беседы двух бывших диссидентов, не понаслышке знающих изнанку пресловутого «свободного Запада». Рынок, не ограниченный моралью и внешним урегулированием, бездуховное общество потребления, засилье массовой культуры — вот черты западной цивилизации, по мнению Солженицына и Кублановского, перенятые современной Россией. И самый главный вопрос — каково же будет ее будущее?.. После двух выпусков программу Солженицына закрыли, — якобы из-за низкого рейтинга... «Как актуально 17 лет спустя все то, о чем мы говорили с Александром Исаевичем! — восклицает Юрий Михайлович. — Как хорошо было бы повторить эти передачи с Солженицыным!..» В 2003 году Юрию Кублановскому была присуждена Литературная премия Александра Солженицына — «за языковое и метафорическое богатство стиха, пронизанного болью русской судьбы; за нравственную точность публицистического слова»...



Поэт читает стихотворение 1977 года «Посвящается Китсу»:

Голубенек вереск лесной —
                                            весной.
На ветру у Китса шумит такой.
Наподобье ягод темна капель.
На холмах у Китса теперь апрель...

Юрий Михайлович вспоминал: этот стих нравился Иосифу Бродскому, который просил своих студентов переводить его на английский язык. Напомним, что Бродский одним из первых оценил масштаб дарования Кублановского, искренне приветствуя «появление нового крупного поэта». На обложке сборника Юрия Кублановского помещены слова Бродского: «Это поэт, способный говорить о государственной истории как лирик и о личном смятении тоном гражданина. Его техническая оснащенность изумительна...»

Юрий Михайлович читает стихотворение 1996 года о встретившемся ему в Париже бывшем солдате врангелевской армии:

...Нёс он лангуста в сетке крупного и гордился.
Жаль, что перед отъездом только разговорился

с ним, за столом покатым выпив вина, вестимо,
Сумрачным тем солдатом, врангелевцем из Крыма.

На французский язык это стихотворение переводил редактор «Вестника РХД» Никита Алексеевич Струве, присутствующий в зале в числе почетных гостей вечера.

Прочитав несколько стихотворений нового сборника, Юрий Михайлович попросил слушателей задавать вопросы. «Легко ли было работать на радио "Свобода"?», «Откуда берутся русские поэты?» — это и многое другое интересовало поклонников поэтического таланта автора.



...В 1982 году Александр Солженицын написал Юрию Кублановскому, только что изгнанному из страны: «Вы вернетесь в Россию через восемь лет...» Пророчество писателя сбылось: в 1990 году Юрий Михайлович вернулся,

...Ибо у русских одна дорога:
к дому — что курицам на насест...

Дом русского зарубежья желает своему другу Юрию Михайловичу Кублановскому неистощимой творческой энергии и созидательной поэтической силы на благо России, ведь

Судьба стиха — миродержавная,
хотя его столбец и краток,
коль в тайное, помимо явного,
заложен призрачный остаток...

• Аудиозаписи с вечера
  
• Видеорепортаж с вечера программы «Вести»:

21 ноября 2012 г. в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына состоялось заседание семинара «Русская философия» «Пути русской философии», посвященное выходу в свет сборника «Семинар “Русская философия (традиция и современность)”: 2004–2009».

С докладами выступили:
В.П.Визгин (ИФ РАН), А.П.Козырев (МГУ), А.Н.Паршин (МИ РАН), С.М.Половинкин (РГГУ)

Мать Мария (Скобцова) (1891–1945), Иван Аркадьевич Лаговский (1889–1941) — эти святые оказались в центре внимания на вечере, устроенном 17 ноября 2012 года в рамках Международной конференции «"YMCA-Press" в истории русского книгоиздания за рубежом» в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына

Общим в их судьбе стала не только мученическая кончина (мать Мария погибла в фашистском концлагере, И.Лаговского расстреляли в Ленинграде за «антисоветскую деятельность»), но и активное участие в деятельности РСХД (Русского студенческого христианского движения). Участники конференции, значительная часть которой была посвящена именно РСХД и «Вестнику РСХД», узнали много нового об Иване Лаговском, который был прославлен в лике мучеников Константинопольской Православной Церковью менее года назад (в феврале 2012), и его соратниках и смогли познакомиться со свежеотпечатанным первым томом Полного собрания сочинений матери Марии (Скобцовой).

Председатель РСХД Кирилл Соллогуб (Париж) рассказал о жизни Ивана Аркадьевича Лаговского. Он родился в 1889 году в Костроме в семье священника, учился в Кинешме в духовном училище, затем закончил Костромскую духовную семинарию и в 1913 году — Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Преподавал русский язык и словесность в Екатеринославе, в 1919 году эмигрировал в Западную Европу. В Праге вступил в РСХД и с 1919 по 1933 год был членом центрального секретариата и секретарем РСХД в Париже, работая также в Свято-Сергиевском богословском институте. Совместно с Н.Зерновым И.Лаговский стал первым соредактором «Вестника РСХД». В 1933 году он переехал в Эстонию, где возглавлял отделение РСХД. После вступления советской армии в Прибалтику был арестован 5 августа 1940 года как член руководства эстонской организации РСХД и член административного совета православного прихода в Тарту. Сослан, подвергнут пыткам и расстрелян 30 июля 1941 года.

Имя И.А.Лаговского очень дорого Никите Алексеевичу Струве — руководителю «YMCA-Press» и главному редактору «Вестника РСХД». По его словам, он давно ратовал за канонизацию И.Лаговского и казненных по одному с ним делу Николая Пенькина и Татьяны Дезен. Н.Струве подробнее рассказал о некоторых страницах биографии И.Лаговского. В частности, известно, что, будучи в Париже, он взял на себя труд издавать информационный бюллетень «Духовная жизнь, культура и быт в Советской России» — главным образом, это была собранная по крупицам хроника гонимого христианства в СССР. Выступавший подчеркнул также, что И.Лаговский, бесконечно уважая митрополита Евлогия (Георгиевского), не соглашался с ним по поводу перехода его паствы в Константинопольскую юрисдикцию; И.Лаговский считал, что необходимо оставаться «в лоне страдающей Церкви». С этим во многом связан его переезд в Эстонию, полагает Н.Струве.

Он сообщил также, что при подготовке канонизации удалось получить подробнейшие материалы следственного дела И.Лаговского, Н.Пенькина и Т.Дезен (они опубликованы в №178 «Вестника РСХД»). Допросы свидетельствуют о безупречном исповедании христианской веры, об обширной просветительской работе подследственных, причем они неоднократно подчеркивали, что не боролись с Советской властью, но сознательно выступали как против советской, так и против нацистской идеологии, одинаково безбожных. Н.Струве отметил, что Московский Патриархат, ознакомившись с материалами канонизации, отказался присоединиться к почитанию И.Лаговского. «В Московском Патриархате нам ответили, что в показаниях И.Лаговского "есть элементы, которые могут смутить православное общественное мнение". Это прискорбный факт, ведь ни одного соблазнительного слова, которое могло бы посеять сомнения, в показаниях этой невероятно цельной личности не было. Только слова правды!» — сокрушался Н.Струве. Он также выразил уверенность, что со временем Церковь прославит православного просветителя, активного участника РСХД, организатора Крестьянского христианского молодежного движения в Эстонии Николая Николаевича Пенькина и его соратницу и супругу Татьяну Евгеньевну Дезен (они обвенчались накануне ожидаемого ареста).

Вторая часть вечера была посвящена творчеству матери Марии (Скобцовой). Своими воспоминаниями о встречах с ней поделилась Мария Александровна Струве, которая, будучи ребенком, знала святую еще до монашеского пострига. М.Струве, дочь священника Александра Ельчанинова, хорошо помнит, как Елизавета Юрьевна Скобцова часто навещала их семью, приглашала их к себе в деревню, где снимала домик летом. Особенно выразительно показала рассказчица размеры громадной кастрюли, в которой мать Мария варила суп, чтобы накормить множество голодных. Ингредиенты для этого супа она добывала ранним утром на рынке, где торговцы уже знали ее и отдавали даром овощи «нетоварного вида». Накормив человек 40–50, монахиня читала им стихи. На всю жизнь в памяти Марии Струве осталось «невероятная живость, энергичность и любовь к людям» матери Марии. «Она жила тем, что кормила бедных, утешала несчастных, готова была уложить на свою постель тех, кому негде было переночевать, а сама ютилась на полу, под лестницей, в норке. В войну она занялась спасением евреев, что было смертельно опасно», — отметила выступавшая.

Она вспомнила также тех, кто неразрывно связан с именем матери Марии — это большой друг ее и семьи Ельчаниновых, прославленный в лике святых Илья Фондаминский и духовный отец матери Марии, семьи Ельчаниновых и Ивана Лаговского, о. Сергий Булгаков. Мария Струве рассказала о последней встрече с о. Сергием, когда она увидела сияние вокруг него, выходящего из алтаря. Не приходится также сомневаться в свидетельстве четырех человек, которые находились рядом с одром умирающего о. Сергия, — об удивительном свете, залившем комнату, что было воспринято как подтверждение святости пастыря.

О первом томе нового издания — Полного собрания сочинений матери Марии (Скобцовой) рассказали на вечере его составители: Наталья Ликвинцева (Москва), Юлия Балакшина (Санкт-Петербург), Татьяна Викторова (Париж). В книгу вошли все прозаические произведения и мемуарные очерки матери Марии. Издатели сообщили, что значительная часть материалов публикуется впервые, произведения, издававшиеся ранее, сверены с архивными источниками и в целом ряде случаев значительно восполнены; многие рукописи расшифрованы, псевдонимы раскрыты. Публикуемые тексты сопровождаются подробными научными комментариями, вступительной статьей, хроникой жизни матери Марии, библиографией, приложением, позволяющим ознакомиться с историей создания текстов, и материалами к очерку «При первых большевиках (Как я была городским головой)». Образ Александра Блока является центральным в мемуарах матери Марии, поэтому том получил название «Встречи с Блоком». Планируется, что Полное собрание матери Марии будет включать всего 5 томов; издание предпринято совместно издательствами «Русский путь» и «Книжница» (Москва) и «YMCA-Press» (Париж).