СОДЕРЖАНИЕ

М.О. Чудакова. «Не дороже денег»
От автора
Н.И. Черняев. Введение. Краткая историческая справка

Желтенькая
Зелененькая, или Романс о трех рублях
Синенькая, или  Синица в руках
Красненькая
Беленькая
Серенькая
Радужная
Злоключения «государственной»
Пятьсот рублей: «Петр в шляпе» и «Петр в латах»
Деньги, которые летают
«Косая»
Керенки
Ленинки, они же пятаковки
Тьма
Червонцы
...За подписью князя Хованского
Художники денег
Деньги не как деньги: пропаганда, коммерция, реклама
Свастика на русских деньгах
...Переменят форму ассигнаций
Рубль и доллар
Деньги-сроки
Открытки-кредитки, или Дама на портрете

Приложение
         Условные сокращения
         Названия и прозвища русских бумажных денег
Примечания

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

М.О. Чудакова
«Не дороже денег»

Важное свойство этого обширного повествования — от него трудно оторваться. Написано так, что увлекает и затягивает — тащит за собой. 
В первые минуты чтения приходят на ум разные всем известные анекдоты про деньги — ну хотя бы про пациента, прочувствованно восклицающего: «Доктор, вы так мне помогли! Просто не представляю, чем я мог бы вас отблагодарить!..» — и ответ доктора: «С тех пор как человечество изобрело деньги, этот вопрос сильно упростился...» 
Но далее автор настраивает нас на все более и более серьезный лад. Напоминает, что о деньгах в литературе всех времен говорится так часто и много, что нельзя не увидеть в этом свидетельство «социокультурной роли денег, более широкой, чем их номинальная функция». 
При этих словах у подавляющего большинства читающей части российского населения поневоле всплывет в памяти страница знаменитого романа. Там Воланд задумчиво размышляет вслух — после созерцания некой сцены в зале театра Варьете: «...Они — люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота». 
Воланд перелагает прозой арию Мефистофеля из любимой Булгаковым оперы «Фауст» (в киевской юности он ходил ее слушать бесчисленное количество раз): 

На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной.
Тот кумир — телец златой! 
...............................................
Люди гибнут за металл,
Люди гибнут за металл! 

Этой строкой — «Люди гибнут за металл» — назван один из рассказов о том, как советская власть заставляла своих граждан добывать золото в нечеловеческих условиях Колымы. Его автор — замечательный писатель Георгий Демидов, пробывший в лагерях Колымы волею этой власти тринадцать лет. 

ОТ АВТОРА

Много лет я собираю бумажные деньги. В них — как в зеркале — отражается жизнь страны, ее история и культура. Экономические, политические, социальные отношения, идеологические и пропагандистские установки, художественные стили и эстетические вкусы, обычаи и нравы — что только не впитали в себя эти листки бумаги. И какими они только не были — маленькими или большими, вытянутыми по горизонтали или вертикали, красивыми или невзрачными, существовавшими относительно долгое время или эфемерными однодневками, выполненными методами передовой технологии или так, как будто Гутенберга никогда не существовало.
И каким только не было отношение к деньгам, постоянно меняющееся в зависимости от металла или бумаги, мира или войны, типа правительства и уровня жизни, да и бог знает от чего еще. Оно проявлялось порой причудливым и неожиданным образом в разнообразнейших ситуациях: в том, как их брали, давали, находили, получали, жгли, воровали, просили, прятали... — в общем в том, как с ними обращались. Это «денежное обращение» нашло свое отражение в разного рода исторических документах, в классической и современной русской литературе, фольклоре, публицистике, воспоминаниях, дневниках, письмах, непреложно свидетельствуя об особой социально-культурной роли денег, значительно более широкой, чем их номинальная функция. Не об этом ли слова Достоевского, взятые эпиграфом к этой книге!
Действительно, «начав о финансах», рассуждая о деньгах, мы в сущности говорим о другом — об отношениях между людьми, отношениях народа и власти, о том, как осознает народ свою историю и культуру. И этот разговор всегда исторически конкретен. В многоголосии авторов литературных произведений и их персонажей, языков официальных документов и фольклора, эпистолярии и мемуаров, — в том, что о деньгах говорили, что о них писали, — во всем этом отчетливо проявляется дух времени, неповторимый аромат конкретной эпохи.

— Ведь вот купчую крепость — всё издержки. Приказные такие бессовестные! Прежде, бывало, полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие! (Н.В. Гоголь, «Мертвые души»).
— Тогда я, действительно, не отрицаю, пихнул животную ногой и схватил деньги, среди каковых один рубль насуслин и противно взять в руки, а с другого объеден номер, и госбанк не принимает. Хушь плачь (М.М. Зощенко, «Честный гражданин»).
Ценность денег в символической, метафорической форме соотносится с ценностями жизни и людских отношений в поговорках, частушках, анекдотах:

Под окошком плачет нищий,
Подала советской тыщей.
Кинул тыщу на песок,
Просит хлебушка кусок.
                                    (1920)

Есть множество пословиц про деньги, про рубль, про копейку. Они родились в народе, записаны В.И. Далем, помещены в его Словарь. Выберем те, что подчеркивают высокое предназначение денег:

После Бога, деньги первые.
Денежка не Бог, а бережет.
Денежка не Бог, а милует.
Денежка не бог, а полбога есть.
Слову — вера; хлебу — мера; деньгам — счет.
Денежка рубль бережет, а рубль голову стережет.

Своеобразным отражением значения денег, отношения к ним и — через них — к самым общим ценностям, определяющим тот или иной этап российской истории, являются прозвища, которыми снабдил их сметливый народ. Оказалось, что, например, у рубля около полутора сотен разнообразных прозвищ, у пятирублевой бумажки более ста. Всего удалось обнаружить без малого семьсот прозвищ всех существовавших номиналов.
Возникновение и исчезновение, появление вновь, казалось бы, давно забытых имен и прозвищ денег — процесс живой, постоянно совершающийся по ходу развития языка, что-то появилось вчера, что-то рождается вот сейчас.
Зелененькая, синенькая, красненькая, беленькая, радужная, государственная... — так называли бумажные деньги в России в девятнадцатом веке.
Рваный, трюльник, чирик, бумага, кусок, лимон... — так их называли на исходе двадцатого.
Мне показалось очень интересным собрать под одну обложку страницы истории бумажных денег и идущие как бы параллельно с ними, вторящие им, литературные и исторические свидетельства разнообразнейших отношений по поводу денег и, конечно, прозвища денег — непосредственный и концентрированный продукт этих отношений. Показалось интересным и не лишенным новизны получить таким образом всестороннее, объемное представление о том, что же такое деньги, какова их многозначащая роль в жизни общества.
Подобный подход в отечественной литературе мне не встречался. Многие материалы по истории бумажных денег либо приводятся в специальной научной литературе, либо рассеяны в различных публикациях по коллекционированию. И те и другие ориентированы на очень узкий круг читателей. Что касается прозвищ денег — им должного внимания практически никогда не уделялось. Пара абзацев в паре словарей, статья в древнем журнале для коллекционеров да построчный комментарий или комментарий в конце книги, к тому же не всегда удовлетворительный, — вот, пожалуй, и все. Думаю, что затронутая в книге тема, избранный подход изложения выводят ее из ряда узко профессиональной, «специальной» литературы к широкому кругу читателей, предлагая серьезный разговор о деньгах не как о «финансах», а как о историко-культурном феномене.
В поле нашего зрения — практически вся история бумажных денег со времени их появления в 1769 году по конец обращения советских денег, то есть по 1993 год, когда с выпуском денежных знаков новой России прекратились их традиционная расцветка и традиционное номинирование, существовавшие больше двухсот лет.
Последнее обстоятельство является очень важным для нас. Уникальная морфология русских бумажных денег — их традиционная цветовая гамма, где определенному денежному номиналу соответствовал определенный цвет, — обуславливала множество характерных проявлений социально-культурной функции денег, служила основой происхождения многих их прозвищ. Поэтому в отличие от общепринятого хронологического описания истории денег материал книги строится по номиналам купюр: рублевые, трехрублевые, пятирублевые и т.д. При этом внутри «номинальных» историй хронологический принцип изложения в основном соблюдается.
Второй особенностью изложения материала является, как уже отмечалось, привлечение отрывков из множества произведений художественной литературы, фольклора, эпистолярии, документов, образующих второй ряд повествования, соотнесенный с авторским. При этом авторский текст становится как бы комментарием к свидетельствам современников, участников описываемых событий.
В работе над книгой использовались специальная литература по финансово-экономическим вопросам, истории денег и денежного обращения, языкознанию, коллекционированию, изданная в России и за ее рубежами, а также более пятидесяти словарей: энциклопедических, русского языка, местных говоров, молодежного сленга, ненормативной лексики (включая словари блатного, воровского, тюремного жаргона) — от старых авторитетных изданий до появившихся в самом конце ХХ века. <...>