Флам Л.С. Правовед П.Н.Якоби и его семья: воспоминания / Людмила Флам.
Голосов: 7, Рейтинг: 3.43 |
Описание
Эта книга есть
в электронном формате
Воспоминания Л.С.Флам, многолетнего сотрудника радиостанции «Голос Америки», руководителя общественного комитета «Книги для России», о своем деде П.Н.Якоби (1877–1941) — юристе, внуке известного физика-изобретателя Б.С.Якоби. Оказавшись после октябрьского переворота в эмиграции в Латвии, Петр Николаевич был заметным общественным деятелем и редактором выходившего в Риге единственного за рубежом русского юридического журнала «Закон и суд». Сразу после вхождения Латвии в состав СССР в 1940 году П.Н.Якоби был арестован, приговорен к 10 годам лагерей и вскоре умер в пересыльном лагере в Котласе.
В воспоминаниях его внучки рассказывается и о других членах этой большой и талантливой семьи: родителях Петра Николаевича, знакомых с П.И.Чайковским (отец, сенатор Н.Б.Якоби, был одноклассником композитора в Училище правоведения), сестрах — свидетельницах революции и Гражданской войны, а также о его многочисленном потомстве, оказавшемся в самом центре оживленной жизни русской интеллигенции в Риге межвоенного периода. История семьи разворачивается на фоне политических событий XX века, разметавших ее по разным странам и континентам мира. Книга иллюстрирована фотографиями и документами из личного архива автора, архива Дома русского зарубежья им. А.Солженицына, Санкт-петербургского филиала Архива РАН.
- Содержание
- Рецензии
- Об авторе
- Выставка «Правовед Петр Николаевич Якоби и его семья»
- Поездка Л.С.Флам-Оболенской в Котлас для открытия памятника ее деду, юристу П.Н.Якоби
СОДЕРЖАНИЕ
[От автора]
I. Сороковой год
II. Предки
III. Якоби и Лихачевы
IV. Якобята
V. Революция
VI. Рига
VII. В «новорожденной» Латвии
VIII. Бальдон
IX. «Закон и суд»
X. Мама
XI. Русская Ригa
XII. Переломный 1939-й
XIII. Из огня да в полымя
XIV. Неправый суд
Послесловие
Библиография
РЕЦЕНЗИИ
Ирина Чайковская
«Нева». №8. 2015
Людмила Оболенская-Флам кропотливо обихаживает семейные воспоминания. Под ее рукой они приобретают далеко не семейное звучание. Составленный ею сборник «Судьбы поколения 1920–1930-х годов в эмиграции» (2006), куда, кроме ее собственных заметок об испытаниях, выпавших на долю ее семьи, вошли очерки сверстников, прошедших через свои круги ада, стал заметным явлением в литературе русской эмиграции. Такого «совместного свидетельства» поколения мы до сего времени не имели. Еще одна книга «Вики. Княгиня Вера Оболенская» (2010, 3-е изд.) касалась судьбы родственницы первого мужа писательницы, Валериана Оболенского; она тоже переросла рамки семейной хроники, стала достоверным рассказом о жизни прелестной молодой женщины, в годы войны с фашизмом — героине французского Сопротивления, закончившей свои дни на гильотине.
Поразительно, как много сумели сохранить «остатки» некогда большой семьи Якоби — фотографий, книг, стихов, относящихся к «дедушкиным» временам, когда семейство жило в Риге, сохранить, несмотря на две оккупации — советскую, потом фашистскую, бегство из родного дома, долгие годы беженства и скитаний...
Позднее, уже в послевоенные годы, Людмила Флам познакомится с двумя дедушкиными сестрами, в конце жизни поселившимися на толстовской ферме в штате Нью-Йорк. Ферма была оборудована дочерью Толстого Александрой Львовной под уютный дом для русских инвалидов и престарелых, коим в послевоенную пору некуда было деваться.
Подробно рассказана родословная дедушки, Петра Николаевича Якоби, и бабушки, принадлежавшей к родовитой фамилии Лихачевых. Не помню, чтобы Дмитрий Сергеевич Лихачев, также потомок этого клана, упоминал, что его фамилия была занесена в Бархатную книгу, что предки семьи, выехав из Польши, примерно с ХV века состояли на службе у русских князей, отдельные представители рода принимали участие в Земском соборе 1613 года, ездили по поручению Алексея Михайловича во Флоренцию, участвовали в Стрелецком бунте и отчасти были причастны к созданию первого в стране придворного театра, заведенного при «тишайшем» царе (ХVII век).
Родовитость и богатство невесты Сусанны Лихачевой — бабушки Людмилы Флам — контрастировали с данными жениха. Петр Николаевич Якоби происходил из обрусевших евреев. Прадедушка Николая был, однако, человеком непростым, он прославился как ученый-изобретатель, зачинатель гальванопластики. Выйдя из состоятельной банкирской семьи, приближенной ко двору прусского короля, он закончил Гёттинген, занялся изобретательством и в 1830-х годах по представлению графа Уварова и по приглашению самого Николая Первого начал внедрять свои изобретения (электродвигатель, телеграфный аппарат, гальванические мины...) в российскую жизнь. Большого состояния прапрадед Людмилы Флам не нажил, но получил в России Демидовскую премию (25 тыс. рублей), а еще — потомственное дворянство, что позволило его сыну, а затем и внуку поступить в Императорское училище правоведения.
Прадед Людмилы Флам, выросший в обер-прокуроры Сената, на досуге любил музицировать и часто принимал у себя в Царском Селе своего однокашника Петра Чайковского. Писательница останавливается на версии о самоубийстве композитора вследствие «суда чести», проходившего как раз на квартире Николая Борисовича Якоби. Версию о самоубийстве развила музыковед Александра Орлова в книге «Чайковский без ретуши» (2001). В ней фамилии Якоби уделяется важное место. Вдова сенатора, прабабушка Людмилы Флам, якобы поведала тайну «суда чести» и последовавшего за ним самоубийства бывшему ученику Училища правоведения, затем сотруднику Русского музея А.А.Войтову. Лично мне эта версия представляется возможной. Нет, я не уподоблюсь советской журналистке, которая во времена моей юности гневно опровергала вражеские наветы насчет «гомосексуальности» композитора, опровергала, несмотря на многочисленные самопризнания, разбросанные в дневнике и в письмах Чайковского. Отгороженные от мира, лишенные возможности прочитать документы, мы журналистке верили. А вот интересно, верила ли она себе сама?
В небольшой книжке Людмилы Флам поместилось много довоенного рижского быта, окружавшего «якобят», семерых детей Петра Николаевича и Сусанны Яковлевны Якоби. Быт был связан с искусством. Тут и театр, к которому пристрастился брат Люсиной мамы Маврикий, иначе Маврик, и журнал, издаваемый братом Колей. Театр и журнал, естественно, на русском языке, русские — как и весь описанный в книге семейный быт.
«Русской Риге» посвящена особая глава, в которой автор обильно цитирует знатоков вопроса: историка Татьяну Фейгман, ученого Юрия Абызова, писательницу Ирину Сабурову (Ирину Кутитонскую, 1907–1979). Книгу Сабуровой «Королевство алых башен», составленную из публиковавшихся в Риге расссказов и выпущенную в послевоенной Германии, Люся Чернова (будущая Флам) с упоением читала в Мюнхене, учась в русской гимназии. А в романе Сабуровой «Корабли старого города», описывающем «русский мир» прибалтийского города, прототипами нескольких героев стали члены семьи Якоби.
Своеобразным прологом к трагической судьбе деда и драматической одиссее всей семьи служит рассказ о смерти совсем еще молодого, многосторонне одаренного Маврикия-Маврика в 1938 году. Маврик утонул в Двине. На его смерть другом был написан очерк, начинавшийся фразой: «Не друга, не брата мы потеряли, а юность нашу общую, юность целого поколения». Не чувствовал ли автор очерка, что пройдет еще несколько лет, и поколение Маврика волею судеб будет поставлено по одну или по другую сторону фронта?
Прежде чем Ригу в 1941-м оккупируют фашисты, в нее, в результате сговора Гитлера и Сталина, в 1940-м войдут советские войска. Прибалтийские страны «добровольно» присоединятся к Советам. Процесс присоединения описан у Людмилы Сергеевны весьма кратко, закавыченные слова красноречивей пояснений: «выборы», естественно, прошли «единогласно», и вопрос о «добровольном» присоединении был решен. Через несколько страниц автор расскажет о немецкой оккупации Латвии. При Советах 15,5 тысяч жителей были депортированы в Сибирь. Фашисты были еще страшнее, уничтожили латышских евреев, на территории Риги появился концентрационный лагерь Саласпилс, куда, кроме взрослых, свозились дети, обреченные на погибель. Люсина замечательная мама, Зинаида Чернова, вызволяла детей из чудовищного лагеря, спасла и удочерила шестилетнюю сироту Тасю.
Людмила Флам не сравнивает двух агрессоров, поочередно захватывавших маленькую страну.
Петр Николаевич был, как уже говорилось, потомственным правоведом. В Риге он издавал журнал «Закон и суд», статьи из которого, посвященные российскому законодательству, подробно разбираются автором. И вот человек, с демократических позиций критиковавший судебную реформу Александра Второго, был притянут к советскому суду. Обвинение обычное — 58-я статья, контрреволюционная деятельность. Наивный Петр Николаевич на первых порах пытается защищаться, думает убедить следователя, что все материалы, ему вменяемые, написаны до провозглашения советской власти в Латвии, а закон обратной силы не имеет. Нет, не осознавал Петр Николаевич ситуации, в которой оказался; его повзрослевшая внучка с позиций сегодняшнего знания прекрасно понимает, что его приговор был составлен заранее..
Из десятилетнего срока исправительных лагерей шестидесятичетырехлетний дедушка отбыл только 3,5 месяца. Он умер в пересыльном лагере города Котласа 23 или 26 августа 1941 года. В книге приводятся два документа с двумя разными датами. Спустя 73 года в этих неуютных местах побывала Людмила Флам. Естественно, она не нашла там могилы, но, возможно, именно там среди холода и снега заполярной зимы почувствовала необходимость этой книги, книги — о невинно убиенном правоведе Якоби и его семье.
У литовского художника Чюрлёниса в его «Симфонии похорон» есть картина, которую я вспомнила в связи с прочитанным. Там за гробом умершего идет множество людей, идет все человечество. Наверное, Людмила Оболенская-Флам улыбнется этой метафоре, она не думала о ней, когда писалась книга. И однако, может быть, стоит о ней задуматься?
Во всяком случае, книга Людмилы Флам «Правовед П.Н.Якоби и его семья», посвященная внучкой «дедушке Петру Николаевичу вместо цветов на безымянную могилу», наводит именно на такие мысли.
Виктор Леонидов
В город по делам
Правовед Якоби: от амнистии политических, осужденных при царе, до споров со следователем НКВД
НГ-Exlibris. 28.08.2014.
В последний раз она видела своего деда в конце июля 1940-го, когда Латвия была только что присоединена к СССР. Семья была на даче, под Ригой. Подъехала машина, неизвестные усадили его и увезли. Он успел перекрестить и поцеловать внучку. «Не беспокойся, мне надо в город по делам». Это были последние слова, которые она от него слышала.
А через 74 года Людмила Флам-Оболенская положила цветы к памятному надгробию на мемориальном кладбище в городе Котласе Архангельской области. Плита с датами жизни юриста, поэта, правоведа Петра Николаевича Якоби теперь стоит среди десятков русских православных и польских католических крестов. В котласском местечке Макариха, там, где в 30-е и 40-е годы нашли последний приют тысячи людей, замученных в годы Большого террора.
«Напряженней и откровенней многих была Котласская пересылка. Напряженнее потому, что она открывала путь на весь европейский русский северо-восток, откровеннее, потому что это было уже глубоко в Архипелаге, и не перед кем было хорониться. Это был просто участок земли, разделенный заборами на клетки, и клетки все заперты… Под осенним мокрым снегом и в заморозки люди жили здесь против неба на земле».
Так писал Солженицын в книге «Архипелаг ГУЛАГ».
Из Котласа по устьям рек Северная Двина и Вычегда заключенных гнали на строительство железной дороги Конюша–Котлас–Воркута и возведение стратегического моста через Северную Двину. Петру Николаевичу Якоби, правда, выдали справку, что он по состоянию здоровья не может принимать полноценное участие в работах на стройке. Но это уже ничего изменить не могло.
В годы перестройки Людмила Сергеевна Флам-Оболенская, чей голос хорошо был знаком многим советским радиослушателям, когда прорывался через треск глушилок на волнах «Голоса Америки», возглавила в США комитет «Книги для России». Благодаря ее помощи сотни тысяч изданий передали в Россию, и одним из главных партнеров, естественно, стал Дом русского зарубежья, ныне носящий имя Александра Солженицына. Директора Дома Виктора Москвина Оболенская и попросила помочь в наведении справок о судьбе деда.
Через некоторое время из Информационного центра МВД по Республике Коми были получены материалы следственного дела. Петр Николаевич Якоби умер в Котласе 23-го, по другим данным — 26 августа 1941 года.
Внук физика Бориса Якоби, Петр Николаевич всю жизнь верой и правдой служил закону. По приказу Николая II инспектировал тюрьмы. Авторитет честности и неподкупности этого убежденного монархиста был настолько высок, что именно ему Временное правительство доверило осуществление амнистии лиц, осужденных при царе по политическим причинам. Петр Якоби со свойственной ему тщательностью и фундаментальностью даже издал труд «Амнистия 1917 года с позднейшими постановлениями Временного правительства».
Впоследствии, уже в Риге, он получил от молодого Латвийского государства одну из высших наград республики — орден Трех Звезд. Признание пришло после активного участия Якоби в составлении нового Уголовного уложения Латвии. Также он почти 10 лет издавал журнал Русского юридического общества «Закон и суд», посвященный проблемам воплощения в европейском законодательстве лучших традиций российской юриспруденции.
Словом, оснований для причисления к «чуждым элементам» было более чем достаточно. Причем когда в 1939 году Гитлер призвал всех балтийских немцев вернуться в Германию, Петр Николаевич отказался. Он считал, что даже в Советской России постепенно проросли основы правового сознания.
На эти темы он умудрялся спорить со следователем НКВД, тщательно ему объясняя, что с точки зрения норм права обвинения против него не имеют никакого смысла: «Полагая, что мои антисоветские издания являются давностью и большого вреда советской власти не принесли, просил бы дело в отношении меня производством прекратить, этот факт я бы считал высшей справедливостью», — убеждал Петр Николаевич на допросе.
Каким был этот удивительный человек, кто были его родственники, кто и как сумел выжить, а кто погиб в страшном молохе ХХ столетия, теперь можно узнать, взяв в руки книгу Людмилы Флам.
Людмила Сергеевна Флам-Оболенская, автор прекрасных книг о княжне Вике Оболенской, казненной в Париже гестаповцами, о поколении DP — людей, прошедших через испытания лагерей для «перемещенных лиц», ярко и образно на основе многочисленных архивных документов разворачивает историю своей семьи. Некоторые из ее родных выжили и в конце концов попали в Америку, некоторые погибли, не выдержав страшных испытаний 40-х годов ХХ века. Мы видим их фотографии, вчитываемся в их письма и, конечно, еще раз прикасаемся к судьбе и наследию великого юриста, человека неподкупной честности и поистине уникального благородства — Петра Николаевича Якоби.
Инна Розанова, Иван Розанов
Портал Дома русского зарубежья им. А.Солженицына
5 июня 2014 года в 18.00 в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына состоится презентация новой книги почетного дарителя нашего Дома, председателя комитета «Книги для России», журналиста, писателя и общественного деятеля Людмилы Сергеевны Флам-Оболенской «Правовед П.Н.Якоби и его семья. Воспоминания», выпущенной издательством «Русский путь» в 2014 году.
Сейчас в России, да и во всем мире наблюдается дефицит качественной исторической литературы. Появилась большая плеяда авторов, называющих себя историками, людей не самых честных и компетентных. Их «исследования» заполняют книжные прилавки и даже пользуются спросом у определенной части читателей, в том числе и среди молодежи. Большим интересом у невзыскательной публики пользуются книги так называемых «историков-альтернативщиков», которые играют на неоднозначной оценке исторических событий, на всевозможных скандалах и сознательном искажении судеб известных людей. Качественной и, что самое главное, правдивой исторической литературы явно недостает. Книга Л.С.Флам-Оболенской, несомненно, восполнит этот пробел.
Правдивость и достоверность — вот то главное, что характеризует книгу, и первое, что приходит на ум, когда переворачиваешь последнюю страницу. Автор создал очень реалистичную, яркую, емкую картину сложного, трагического и достаточно протяженного периода отечественной истории. И картина эта основана на, пожалуй, самом ценном, что может быть — на истории семьи, своей семьи, своего рода, на изгибах, изломах судеб и контурах воспоминаний близких людей.
Людмила Сергеевна Флам-Оболенская посвятила книгу-воспоминание прежде всего своему деду — Петру Николаевичу Якоби. Внук действительного академика Санкт-петербургской академии наук физика-изобретателя Б.С.Якоби, сын сенатора Н.Б.Якоби, Петр Николаевич был известным правоведом, сотрудником Министерства юстиции, общественным деятелем, публицистом и поэтом. Имел множество наград, ордена до Св. Владимира включительно.
Февральская революция застала П.Н.Якоби в должности начальника уголовного отделения Министерства юстиции. В 1919 году Петр Николаевич перебрался с семьей в Латвию. В качестве консультанта Министерства юстиции Латвии участвовал в разработке латвийского законодательства, был кавалером ордена Трех звезд. Являлся почетным членом Русского национального союза (1929–1931), товарищем председателя Русского юридического общества. П.Н.Якоби играл значительную роль в общественной жизни Латвии. Он был редактором единственного русского юридического журнала за рубежом «Закон и суд», писал статьи, сочинял стихи и являлся главой многочисленного семейства Якоби, так как был отцом семи детей.
5 августа 1940 года, в день присоединения Латвии к СССР, П.Н.Якоби арестовали и приговорили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Для отбытия срока он был этапирован в город Котлас, где скончался 23 (по другим документам — 26) августа 1941 года.
Петр Николаевич — главный, но не единственный герой воспоминаний его внучки. Л.С.Флам-Оболенская рассказывает и о других членах большой и талантливой семьи Якоби: родителях Петра Николаевича, его сестрах, оставивших письменные свидетельства о революции, Гражданской войне и исходе, а также о его многочисленном потомстве, оказавшемся в бурном водовороте исторических событий жестокого ХХ века. Россия в то время была, по меткому выражению А.М.Ремизова, «взвихренной Русью». Драматические события так или иначе коснулись каждого гражданина, вне зависимости от сословия и происхождения. Не обошли они стороной и род Якоби. Представленная в книге семейная хроника — не просто яркая иллюстрация к истории революционных лет страны, это свидетельство, позволяющее судить о многих переломных процессах, случившихся в среде русской интеллигенции в то надрывное, раскалившееся время.
Структура книги выдержана блестяще, сюжет затягивает читателя. Самая первая глава, напряженная, трагическая — пролог ко всей книге. Контрастны с ней последующие главы, где описывается спокойная и размеренная дореволюционная жизнь, быт, традиции и нравы семьи Якоби, их друзей и знакомых. Особый интерес представляют сюжеты о судьбах русских семей, оказавшихся в прибалтийских вновь сформированных государствах после революции. Необычайно трогательно описывается двойная свадьба сестер Якоби в Белом замке в Бальдоне в одной из последних глав воспоминаний. В тот момент в последний раз собираются вместе все персонажи книги, весь «клан Якоби». Эта сцена — своеобразное воплощение послереволюционных надежд на счастливую новую жизнь, которым, к сожалению, не суждено было сбыться... После кульминационной XII главы настроение повествования снова возвращается к трагической напряженности первой главы. Круг замыкается. Неправый суд над главой семьи закончился его арестом. Гибель Петра Николаевича Якоби в далеком от Риги Котласе поставила точку в российской истории семьи Якоби, а многочисленный «клан Якоби» оказался разметанным по странам и континентам.
Своя структура есть и в каждой главе, где полотно текста составляет собственно авторский текст, стихотворные цитаты, отрывки из статей Петра Николаевича и публикаций историков, изучающих положение русских в Латвии в межвоенный и военный период. Дополняет картину и делает ее полной иллюстративный материал — архивные документы и многочисленные фотографии.
Книга Л.С.Флам-Оболенской — прекрасный образец мемуарной литературы, где история одного рода предстает и как «море исчезающих времен», и как разрастающееся пышное древо славных представителей этой семьи.
