• Содержание
• Иллюстрации
  
• От автора
• Вместо предисловия
• Перейти на страницу об авторе
• Статья Б.Арефьева «Добровольцы Первой мировой» (из книги «Охотник»)
  

СОДЕРЖАНИЕ

От автора

Вместо предисловия

ГОРОЖАНЕ

НИКОЛАЕВСКАЯ ПЛОЩАДЬ

НА ПОЛЬЗУ РОДИНЫ

ХАРЬКОВСКИЕ ДРУЖИНЫ

В ДЕЛАХ С НЕПРИЯТЕЛЕМ

ПРАПОРЩИКИ ПЕХОТЫ

РАСКОЛ

ИЛЛЮСТРАЦИИ

ОТ АВТОРА

Одновременно с архивным поиском материалов для книги «Солдат Империи», где рассказывал я о службе и судьбе прадеда моего, Ивана Арефьева, изучались и документы, которые могли бы стать основой для еще одного повествования — о старшем его внуке.
Константин ушел на фронт добровольцем в 1914 году, в самом начале Первой мировой войны. Эта война названа была советскими историками Империалистической, что исключало должное понимание патриотизма участников тех далеких сражений, истинной мотивации поступков и подвигов простых солдат и офицеров.
Наряду с документами Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) при подготовке рукописи приняты были мною во внимание исследования российских историков, периодика тех лет. Немалую лепту внесли воспоминания родственников, отца, изрядно, правда, стертые и течением времен, и чередой последующих событий.
О том, что был в семье старший брат Константин, узнал я только в конце 60-х годов теперь уже прошлого, XX века, причина тому — служба его в Белой армии на Юге России.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Утром, в понедельник 21 июля 1914 года, Костя, как всегда, поднялся рано. Однако дом уже проснулся: мать кормила маленькую Таню, которой не было и полутора лет, сестра Клава ей помогала. Спали только братья: занятия в Высшем начальном училище закончились еще в июне, и, значит, спешить теперь некуда.
Отца не было видно: по долгу службы он пошел отпирать двери помещений и парадной банка, в котором совмещал должности швейцара и сторожа. Санкт-Петербургский Международный Коммерческий Банк (так он назывался) считался одним из крупнейших в Харькове. Здание банка выстроено еще в начале прошлого века, однако и сейчас, в XXI уже веке, красивый фасад его заметно выделяется на Николаевской площади. Теперь здесь, по адресу: Площадь Свободной Украины, дом 24, находится Театр кукол. В бывшем операционном зале обустроен зрительный зал, жилых комнат давно нет. А около сотни  лет назад в правом крыле банка небольшую, из двух комнат, казенную квартиру занимала семья Арефьевых...
Костя, не теряя времени, умылся, быстро надел с вечера приготовленный и аккуратно развешенный на спинке стула мундир железнодорожного ведомства и присел к столу, на котором уже стоял стакан молока, покрытый куском ситного хлеба. Покон чив с нехитрым завтраком, молодой человек поспешил к выходу. Захлопнув за собой дверь квартиры, он оказался в небольшого размера пустой комнате; отсюда, минуя толстую бронированную дверь, можно было попасть в хранилище банка. Еще одна дверь открывала черный ход и позволяла выйти во двор, а затем, через металлическую калитку под аркой, — на площадь.
Через полчаса входил уже Константин в Железнодорожную товарную контору Нижегородского общества, где в одной из комнат размещалось его рабочее место: деревянная конторка, рядом с нею этажерка с папками и конторскими книгами. Должность пятнадцатилетнего паренька так и обозначалась: конторщик. Костя был старшим сыном в семье и уже почти месяц служил здесь. В контору определился он сразу после окончания четырех классов 1-го Высшего начального училища.
В комнате трудились еще трое чиновников, значительно старше Константина возрастом, в таких же, правда изрядно поношенных, мундирах железнодорожного ведомства.
Молодой человек вошел, поздоровался; ему ответили, но, казалось, едва обратили внимание на его приход: вместо традиционных шуток и вопросов, которые, как правило, встречали его, услышал он приглушенный разговор и увидел непривычно серьезные лица сослуживцев.
На столе перед одним из чиновников была разложена газета, и он вслух читал:

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
от 20 июля 1914 года
об объявлении состояния войны России
с Австро-Венгрией

Божию милостию МЫ, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский…
...Следуя историческим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на судьбу их безучастно…
…Отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку  беззащитного Белграда...
...Ныне предстоит уже не заступиться только за несправедливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь,  достоинство, целостность России и положения ея среди Великих держав.
В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри... и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага...
Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, царствования же Нашего в двадцатое.
На подлинном Собственною Его
Императорского Величества рукою начертано:
НИКОЛАЙ

Надо сказать, что ранее имели место взаимные претензии и обвинения как российского императора, так и кайзера, а также их министров. Впоследствии обе стороны оказались втянутыми в войну. Все это нашло отражение в переписке высших государственных особ Европы. Тогда широкой огласке упомянутые документы, естественно, не предавались, а сейчас они достаточно хорошо известны.
Манифесту предшествовали статьи в газетах многих европейских стран, да и не только европейских. В Старом Свете тема эта широко обсуждалась всеми слоями общества: старались угадать развитие событий и нередко предрекали плачевный их исход.
Таким образом, в России ожидание войны, буквально наполнявшее общество, могло быть не замечено только беззаботной молодежью или людьми уж вовсе далекими от политики.
Поэтому слова, тут же, в конторе, произнесенные кем-то из чиновников: «Теперь мы воюющая страна, господа!» — остальных едва ли смутили. У Константина, однако, новость, к которой, в общем-то, все давно уже были готовы, вызвала необычайное волнение. После такого, оглушившего его известия он не смог далее оставаться в помещении и, даже не раскрыв журналов входящих и исходящих документов, не прикоснувшись ни к одной бумаге, вышел на улицу. Молодой человек должен был перевести дыхание и как следует осмыслить потрясшее его поначалу сообщение.