• Об этой книге
• Рецензии

Эта небольшая книжка — не о смерти.
Смерть Розанов не переносил, считал антикультурным явлением, чурался ее и не любил о ней говорить. Розанов любил жизнь, во всех ее проявлениях, но, конечно, жизнь под Богом. Безбожную жизнь Розанов не любил и не выносил. Эта книга о вещах, имеющих смертную судьбу. В конце концов — о СУДЬБЕ творения Божия вообще. О жалкой участи вещей на земле. В том числе и человека. О человеке Розанов всегда болел — о его тщете, о его усилиях. Страшное жало смерти Розанов, конечно, знал, только не знал, как на него ответить,терялся.
И он беспомощно скрывался в труде. «Мне кажется, наше дело на земле просто: делай хорошо свое дело. И больше — ничего! Никаких страхов, опасения „за будущее“. Делай хорошо свое дело: а „там“ счет может быть представлен „с пристрастием“, или без пристрастия».
Собственно, смерти Розанов не боялся,а боялся расставания с близкими. Смерть разлучает. Этого он перенести не мог. Не мог вместить в ум, в сердце.
Бессмертие также не вмещалось в его понятиях, но мыслилось в виде простой человеческой памяти. Вот почему он писал обо всем мимолетном, самом незаметном и невидном. Судьба его особенно вызывала жалость Розанова. Писал о своих детях, о своей жене без «Ђ» (без грамоты).
И вот со знанием этого рокового Розанов говорил о радостях на земле, о самом теплом на земле. Теплое — это то, что ближе всего к человеку, к личному в человеке. Оно склонно к угасанию. Оно смертно. И знание этого смертного рождает печаль, рождает грусть,которая тоже входит в круг радостного для человека. В конце концов все это интимно, то есть ни для кого постороннего. Поэтому и книжка была домашним изданием, «не для продажи». Розанов дарил ее друзьям.

РЕЦЕНЗИИ

Игорь Аверьян
КАК ИЗДАВАТЬ РОЗАНОВА?


В.В.Розанова, наконец, стали издавать и в России. Библиография его изданий пока невелика; заслуживает этот великий русский писатель и философ конечно, большего, но это дело времени. Розанов уже забыт в России не будет. Исследователи творчества Розанова: В.Сукач, А.Налепин, Е.Барабанов, А.Николюкин и др. сделали и продолжают делать благородное дело возвращения нашей культуре наследие запрещённого при советской власти писателя.
В.В.Розанов написал очень много и публиковался во многих изданиях, которые сейчас и найти-то не всегда можно. Об издании его Полного собрания сочинений можно только мечтать. Литературная критика и литературоведение, философия и публицистика, исследование религий и статьи об искусстве, педагогика и школьное дело и т.д. Многое из написанного им было искажено цензурами. Поэтому есть проблема: как издавать Розанова?
Издавали и издают его по-разному. Как правило, под одной обложкой собирается написанное Розановым в разное время и по разным поводам. Так и были изданы прекрасные сборники, включающие его литературную критику, литературоведческие и искусствоведческие статьи и публицистику; институтом философии РАН выпущен двухтомный сборник его религиозно-философских статей; в своё время издательство «Мысль» выпустило объёмный том произведений Розанова «О себе и жизни своей»; выходят одно за другим переиздания и новые издания его отдельных книг... Но чему бы ни был посвящён сборник «избранного», в нём обязательно присутствует одна или несколько книг, написанных в изобретённым Розановым жанре Опавших листьев.
Издавая Розанова, обойти его Опавшие листья невозможно. Опавшие листья — это особый литературный мир, культурная вселенная, живущая по своим, пока ещё мало познанным, законам. Внешне имеющие афористическую форму, Листья разительно отличаются от классических образцов жанра, данных Паскалем, Шамфором, Лабрюйером, Ларошфуко, Лихтенбергом, Вовенаргом и проч. Назвать Опавшие листья афоризмами — значит, умалить и обмельчить их подлинное содержание, назначение и значение.
Это не афоризмы. Это новый литературный жанр. Кто знает, появилась бы идея «камешков на ладони» у В.Солоухина, если бы не было Опавших листьев Розанова. Я говорю, разумеется, не о прямом влиянии Розанова на Солоухина; но что-то такое носится заразительное — «розановское» — в атмосфере русской литературы после 1912 года...
В 1912 г. появилась первая книга этого жанра — «Уединённое» — и вызвала как бы ожог общественного мнения русской интеллигенции и тогдашней читающей публики; поднялась целая буря в печати. Их своеобразие, разящее душу, не оставляло равнодушным никого.
Опавшим листьям не очень повезло. Единого полного свода их, подготовленного самим автором (который говорил о них: «Моя душа»), нет. И поэтому проект издательства «Русский путь», предпринявшего впервые издание Полного собрания «опавших листьев» (под ред. В.Г.Сукача), заслуживает пристальнейшего внимания.
У нас в руках — первая книга из корпуса «Опавшие листья»: «Уединённое». В наше время «Уединённое» отдельно не издавалось, поэтому книгу эту берёшь в руки с особенным интересом.
Книжка издана стильно. На обложке — автограф В.В.Розанова, воспроизведённый полиграфически безупречно; изящный шрифт заглавия; врезка, символизирующая опавшие листья; аскетичный и тревожный чёрно-белый рисунок на обложке... Безупречный формат — удобный, по руке. Это не фолиант и не покет-бук; это — книга.
Открываем её — и приятный сюрприз: впервые в наше время воспроизведён в цвете шедевр Л.Бакста «Портрет В.В.Розанова»; и воспроизведён, надо сказать, превосходно. На следующей полосе — изящный офорт «Тишина»: паучок, спускающийся по своей паутинке... На шмуцтитуле — знакомое по первому выпуску «Уединённого»: розановское «почти на праве рукописи»... Так, шаг за шагом — страничка за страничкой — мы приближаемся к тексту В.В.Розанова. Это перелистывание дышащих изящным страниц — как прелюдия к симфонии. Ещё страничка — и вихрь поднимается в душе, как от скрипичного крещендо: «Шумит ветер в полночь и несёт листы... Так и жизнь в быстротечном времени срывает с души нашей восклицания, вздохи, полу-мысли, полу-чувства...»
Знакомая архитектура страниц. Каждому Опавшему листу — отдельная страница (полоса), а не так, как нынче из-за экономии бумаги все издают, когда листья печатается всплошную, друг за дружкой, отделённый один от другого только пропуском на бумаге. Проверьте сами, читатель: сравните восприятие Опавших листьев в других изданиях — например, в издании Института философии, во 2-ом томе (В.В.Розанов. Приложение к журналу «Вопросы философии». М., Изд-во «Правда», 1990. Т.2. «Уединённое») и в издании «Русского пути». Сразу почувствуете, что сам В.В.Розанов не зря и не случайно не экономил на бумаге (все свои книги он издавал на свои деньги). Например, когда на странице один за одним идут такие тексты: «Ни о чём я не тосковал так, как об унижении. “Известность” иногда радовала меня, — чисто поросячьим удовольствием. <...>/ О своей смерти: “Нужно, чтобы этот сор был выметен из мира.” И вот, когда настанет это “нужно”, — я умру./ Я не нужен: ни в чём я так не уверен, как в том, что я не нужен./ Милые, милые люди: сколько вас, прекрасных, я встретил на своём пути. По времени первая — Юлия <...>/». Почти бессвязность. Но в издании «Русского пути» каждая запись, каждая полу-мысль — на отдельной полосе, как издавал сам Розанов. И слово его — полнокровно говорит, дышит, страдает, радуется, умиляется.
Высокий, внимательнейший подход к изданию Розанова выразился также в отличной работе художника Е.Вельчинского. Стиль издания книги выдержан настолько органично, что, полагаю, издательство должно выставить эту книгу на какой-нибудь полиграфический конкурс.
Однако заслуга издательства — не только во внимательнейшем отношении к полиграфии (хотя в нашу суетливую эпоху всеобщего дилентатизма это — достоинство из достоинств). Значительное место в книге отдано комментариям подготовившего это издание видного российского исследователя творчества Розанова В.Г.Сукача. Эти комментарии — как бы книга в книге; они заслуживают отдельной рецензии. Здесь же, в заметках о книге в целом, надо отметить главное: читатель впервые видит пред собою комментарий нового поколения. Впервые в практике российского книгоиздания мы встречаем в комментарии фотопортреты людей из окружения Розанова, о которых упоминается в опавших листьях. До В.Сукача никто и нигде не догадался этого сделать. А как это обогатило восприятие книги! Например, кроме фотографий Флоренского и Вл.Соловьёва, которые достаточно известны нам, приводится фото Б.Столпнера — каковое сейчас вряд ли где встретишь. А этот человек оставил значительный след в нашей культуре. Интересны фото «любовей» Розанова — с царапинами, нанесёнными рукой Апполинарии Сусловой, первой жены Розанова... В комментариях также приводятся фотокопии страниц, из-за которых в своё время Розанов попал под суд «за порнографию» и которые были запрещены и изъяты из уже напечатанных книг.
Комментарии — это подлинное ноу-хау В.Г.Сукача.
Да, нынче редко встретишь (а точнее сказать, вообще не встретишь) книгу, изданную на таком высочайшем культурном уровне. Эта книга — не просто удача издательства «Русский путь» и учёного-розановеда В.Г.Сукача. Эта книга — самостоятельное явление культуры! Замечательно, что есть ещё на Руси люди, которые не предаются болтовне «о возрождении русской культуры» (как выражался о подобном А.Ф.Писемский, «ложка дела, бочка болтовни»), а делают дело — важнейшее сегодня дело: возрождение культурной подлинности России.
И издательство «Русский путь», кажется, знает, что для этого нужно.

 

КНИЖНАЯ ПОЛКА МИХАИЛА ЭДЕЛЬШТЕЙНА


Текстология Розанова настолько запутана, а издается его наследие настолько хаотично, что любую попытку систематизации здесь можно только приветствовать. Поэтому намерение издательства «Русский путь» выпустить полное собрание розановской «листвы» заслуживает самых добрых слов. Тем более, что исполнение не уступает замыслу — удобный формат, симпатичное оформление, по делу подобранные иллюстрации, стостраничные комментарии в каждом томике.
С «Уединенным» все более или менее понятно — оно переиздавалось неоднократно, афоризмы из него давно разошлись на цитаты. «Смертное» известно куда меньше. Единственный раз при жизни автора эта подборка фирменных розановских фрагментов вышла в 1913 году. На обложке той книги значится: «Домашнее в 60 экземплярах издание». Так Розанов с максимальной полнотой реализовал свою постоянную мечту о возвращении к догуттенберговской поре, к интимной потаенности литературного труда. Впрочем, значительная часть записей «Смертного» позднее была включена автором в «Опавшие листья», а в начале 90-х, на волне интереса к «возвращенным именам», оно дважды переиздавалось приличным тиражом. Так что назвать «Смертное» книгой вовсе неизвестной было бы некоторой натяжкой.
Вполне доступны и другие розановские произведения в этом жанре. Однако новых выпусков «листвы» все равно ждешь с нетерпением — в первую очередь из-за качества сопроводительных материалов. Остается лишь надеяться, что следующие томики будут выходить с несколько меньшими интервалами.

 

Анна Кузнецова
Ежедневное чтение


Серия «Литературные изгнанники» задумывалась самим Розановым для издания своей переписки с второстепенными писателями, на которых он хотел обратить внимание общественности. «Смертное» — вторая книга «Опавших листьев»; издание весьма изящно, с подробными иллюстрированными (фото) комментариями ко всем розановским намекам и недоговоренностям, какие удалось раскрыть.