• Содержание
• Выдержки из предисловия
• Сайт книги

СОДЕРЖАНИЕ

О.Б. Смирнов. Столкновение эпох. Н.М. Бубнов и его мемуары

Глава I. Детство в Киеве
Глава II. Школьные годы в Петербурге. Немецкая школа Святой Анны (Annenschule)
Глава III. Школьные годы в Петербурге. Третья гимназия
Глава IV. Студенческие годы в Петербурге
Глава V. Командировка за границу
Глава VI. Работа над диссертацией, удостоенной прямо степени доктора (Петербург, 1885, февраль — 1891, май)
Глава VII. Профессура в Киевском университете до женитьбы
Глава VIII. Жизнь и работа в Киеве после женитьбы (1900–1913)
Глава IX. Путешествия после смерти жены (декабрь 1913 — август 1914)
Глава X. Переживания во время войны и «бескровной» революции
Глава XI. Переживания во время мира «без аннексий и контрибуций» и революции, уже не бескровной
Глава XII. Гетманщина XX столетия
Глава XIII. Третьи украинцы и вторые большевики в Киеве
Глава XIV. Киевский университет под советской властью (1919 год)
Глава XV. Армия генерала Деникина в Киеве и мое удаление вместе с ней из Киева (31 августа — 28 ноября 1919 года старого стиля / 13 сентября — 11 декабря нового стиля)
Глава XVI. Первые месяцы жизни в Королевстве сербов, хорватов и словенцев до моего назначения профессором в Любляну (17 февраля — 13 ноября 1920 года нового стиля)
Глава XVII. Жизнь и работа в Любляне с декабря 1920 года
Глава XVIII. Жизнь в Любляне и путешествия до перехода Любляны в Италию
Глава XIX. Неожиданное переселение без всяких перевозочных средств в Италию

Приложение.
О.Б. Смирнов. Герберт Орильякский, человек-легенда

Примечания 

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

Воспоминания очевидцев, переживших переломный момент в судьбе своей страны, всегда будут вызывать неподдельный интерес читателя, ведь этот взгляд — как минимум с двух разных, порой диаметрально противоположных точек — возможность сравнить и сопоставить события, обстоятельства, факты. Это всегда — напряженная драма, развитие сюжета которой непредсказуемо и держит в напряжении до последней страницы, когда не просто сопереживаешь главному герою, а проживаешь вместе с ним его жизнь, вольно или невольно сравнивая со своей. Мемуары профессора Киевского и Люблянского университетов Николая Михайловича Бубнова, которые он писал в эмиграции на протяжении нескольких лет после вынужденного ухода на пенсию, по его собственному выражению, «чтобы дать себе некоторое количество активной умственной работы», — один из ярчайших примеров подобной драмы.
Прожив из своих восьмидесяти пяти шестьдесят лет в дореволюционной царской России, Бубнов разделил участь значительной и, несомненно, лучшей части интеллигенции того времени, не сумевшей и не пожелавшей принять кардинальный переворот жизненного уклада, что начал насаждаться большевиками с 1917 года. Столкнулись две эпохи, и далеко не каждый сумел сохранить себя и свое достоинство в этом кошмаре. Вынужденная эмиграция, исковеркавшая судьбы многих достойных людей, не стала для Бубнова катастрофой. Даже личные трагедии — смерть жены и сына — не сломили волю этого удивительного человека. Пройдя сквозь череду потерь и оставаясь верным самому себе, науке и России, он, безусловно, вышел победителем.
Поражают разносторонность и целостность личности Николая Михайловича. Он — достойный член известной и уважаемой в Киеве семьи, трепетно относившийся как к матери, так и к отчиму — великому русскому писателю Н.С. Лескову, с которым был в добрых дружеских отношениях. Ответственный ученик, а в дальнейшем студент Петербургского университета, феноменально окончивший курс обучения и удостоенный докторской степени, минуя магистерскую. Нежный супруг и любящий отец, заботившийся до последних своих дней о приемных детях с не меньшей теплотой, чем о собственном сыне. Выдающийся ученый, который за свои труды о Герберте (легендарном монахе из Орильяка, сумевшем возглавить Католическую церковь) получил безусловное признание мировой научной общественности и медаль папы римского Льва XIII. Имея классическое гуманитарное образование, Бубнов великолепно разобрался со всеми математическими тонкостями трактатов Герберта и буквально по полочкам разложил систему счета на абаке — средневековом вычислительном инструменте, применявшемся до ввода в употребление арабских цифр. Человек глубочайшей порядочности, крайне щепетильный, когда это касалось чужих, и щедрый на помощь, когда это касалось собственных средств. Истинный патриот, финальным словом которого в его воспоминаниях стоит слово «родина».
Вызывает уважение и безукоризненное владение словом — язык Бубнова очень точен и колоритен, истории, которые он рассказывает как очевидец, дают ярчайшую картину того времени и читаются как захватывающий роман. Для современного читателя, пережившего в России перелом перестройки конца ХХ века и события на Украине 2014–1915 годов, данные мемуары дают возможность взглянуть на происходящее в стране и мире с исторической точки зрения и сделать для себя выводы, скорее всего — неутешительные.
Гимназические и студенческие годы Бубнова довольно типичны для его одногодков и не представляют из себя чего-то выдающегося, однако очень ценны воспоминания этого периода о Лескове, ведь буквально на глазах Николая появились многие произведения, принесшие писателю литературную известность. Забавные имена и словечки, такие как «Аболон Полведерский», «мелкоскоп» и многие другие, были увековечены Лесковым именно с подачи юного Николая, его братьев и сестры.
Очень интересны рассказы Бубнова о путешествиях по Европе в ходе сбора материалов для диссертации. Перед вчерашним студентом распахнулись двери библиотек Франции, Германии, Англии, Италии, Швейцарии, ему стали доступны материалы из фондов Национальной библиотеки Франции в Париже, Британского музея, университетов Кембриджа, Оксфорда, Чентельгама, многих европейских монастырей. Удивительный калейдоскоп мест, лиц, встреч и событий! Делится Николай Михайлович и своими яркими туристическими впечатлениями, из которых наиболее красочно описано восхождение на Везувий, часть которого Бубнов совершил верхом на... проводнике!
Проработав долгие годы профессором Киевского университета, Николай Михайлович оставил очень подробное описание систем университетского образования — как российского, так и европейского, дал их подробнейший анализ и сравнение, а большевистским нововведениям в Киевском университете дал убийственную характеристику.
Революционные события, о которых рассказывает Бубнов, подчас слово в слово вторят бессмертным строкам Булгакова в его произведениях «Бег», «Белая гвардия», «Собачье сердце». Чехарда властей после ноября 1917-го — «украинцев», большевиков, Петлюры, Деникина, утрата нормального, человеческого образа жизни, страх за собственную жизнь, жизнь близких, друзей и коллег, бомбежки, расстрелы, потеря собственного жилья, нашествия «швондеров» — все ужасы наступившей эпохи перемен поданы без прикрас, из первых рук. 
 Николай Михайлович до последнего не верил, что ему придется покинуть родной Киев и Россию, но угроза возврата большевиков в конце 1919 года вынуждает Бубнова, несмотря на внутреннее нежелание, эмигрировать, чтобы не быть пущенным в расход, как это уже произошло с некоторыми из его коллег по Киевскому университету.
Бубнову сопутствовала удача — в последний момент он успел попасть на английский пароход «Рио-Hегро», поспешно отчаливший из-за обстрела, начатого в порту большевиками. Более из Одессы ни одного корабля с беженцами не ушло. 
Последние главы воспоминаний посвящены жизни в эмиграции, в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, которое радушно приютило Николая Михайловича и многих его коллег, составлявших гордость и цвет российской интеллигенции. Бубнов перечисляет поименно своих соратников в Любляне: «...на философском факультете... Луньяк Иван Иванович, обрусевший чех (классическая филология), Никитин Василий Васильевич (минералогия), на юридическом Ясинский Михаил Никитич (история русского и югославянского права), Билимович Александр Дмитриевич (политическая экономия), Маклецов Александр Васильевич (уголовное право), Спекторский Евгений Васильевич (государственное право и философия права), на техническом факультете: Фрост Дмитрий Владимирович (горный инженер), Грудинский Федор Федорович (математика и механика), Копылов Алексей Алексеевич (инженер, горное машиностроительство), барон Майдель Игнатий Николаевич (химия), Митинский (монтанист), на медицинском факультете: Камский Евгений Осипович (физиология). Доцентами были: на философском факультете доктор Преображенский Николай Федорович (русский язык и литература), на техническом Исаевич и Шах Назаров Дмитрий Аршакович».
Как и все они, Бубнов продолжал общественную и научную деятельность. В течение четырех лет он преподавал в Люблянском университете в качестве контрактуального ординарного профессора, возглавлял Общество русских ученых, публиковал научные работы и подготавливал французское издание писем Герберта.
Количество значимых, интересных, известных людей, с которыми Николаю Михайловичу довелось встречаться лично, — поражает, достаточно привести для примера имена императора Николая II, гетмана Скоропадского, немецкого генерала Эйзенхорна, купца Д.С. Марголина, генерала М.И. Драгомирова, сахаропромышленников и банкиров Бродских; инженера Шуберского, благодаря которому парижане познакомились с печным отоплением; промышленника Алибера, основателя производства графитовых карандашей в России; П.Г. Виноградова, признанного историка Англии; французского историка Моно, певицу Дейша-Сионицкую и многих других. Бубнову доводилось видеть И.А. Бунина и В. Гюго, общаться с вдовой А.П. Чехова.