Людмила Сараскина
Выступление на церемонии вручения
Литературной премии Александра Солженицына
27 апреля 2017 года
Уважаемые гости! Дорогие друзья!
Жюри поручило мне прокомментировать третий пункт нашей премиальной формулы, а именно: Литературная премия Александра Солженицына присуждается Владимиру Петровичу Енишерлову «за высококлассные экспертные усилия в деле спасения и сохранения музеев, исторических, архитектурных и природных памятников».
Репутация журнала «Наше наследие» — это репутация такого дела и такой деятельности, которые не изменяют себе даже тогда, когда меняется все вокруг. Изначальное решение издателей «Наследия» выпускать «синтетический» журнал, в котором были бы представлены литература и философия; живопись и архитектура; театр и музыка, с серьезным содержанием, современным дизайном и образцовым полиграфическим исполнением, — это решение во многом определило и характер служения Владимира Петровича отечественной культуре. Оно, это служение, тоже и объемно, и синтетично, и многопрофильно — ибо спасение гигантского культурного пласта, созданного предками, сохранение русской культуры как бесценной части мировой цивилизации требует от спасателя, кем и стал Владимир Петрович, много разных умений и разных усилий.
Речь ведь идет не только о публикациях, не только об издательской программе журнала или о многочисленных выставках работ современных художников из частных собраний, не только даже о доме архитектора Петра Дмитриевича Дельсаля в Первом Неопалимовском переулке, который стал резиденцией журнала. Речь идет о спасении памятников архитектуры и природы, то есть о работе с вечностью и для вечности.
Точно так же, как «Наше наследие» спасло свой замечательный дом от запустения и разрушения, добившись для него охранной грамоты, журнал принимал самое активное участие в спасении еще одного драгоценного пространства на литературной карте России — усадьбы Александра Блока Шахматово, которую справедливо называют духовной Родиной поэта.
Блок нежно и беззаветно любил Шахматово. Это был для него блаженный край, уголок рая неподалеку от Москвы. Здесь было написано около трехсот стихотворений, не считая статей, писем, дневников, заметок в записных книжках. Блок был впервые привезен в Шахматово в шестимесячном возрасте, бывал здесь ежегодно — в течение тридцати пяти лет из неполных прожитых сорока с небольшим лет.
Сначала разграбленный, а потом и подожженный крестьянами дом сгорел дотла в 1921 году. «Отчего я сегодня ночью так обливался слезами в снах о Шахматове?» — записал он в своем дневнике. Поэт был потрясен, когда увидел свой чудом спасенный архив со следами сапог и копыт. Владимир Солоухин, одним из первых навестивший этот запустелый блаженный край, размышлял в очерке «Большое Шахматово», чтó значила для Блока эта утрата.
«Будто бы он говорил своим друзьям: “Туда ему и дорога”, и еще: “Поэт ничего не должен иметь”. Надо знать гордость этого человека, его мужество, чтобы понять, почему он не плакался, как говорится, друзьям в жилетку по поводу утраты Шахматова, а так вот сухо и твердо ответил: “Туда ему и дорога”. Гораздо больше об истинном отношении к утрате говорит коротенькая пометка в записной книжке: “Снилось Шахматово: а-а-а...” Что такое здесь это “а-а-а...”, на что больше всего похоже? Я долго старался представить себе это “а-а-а...” в его натуральном виде, в голосе, в степени громкости, протяженности и пришел к тому, что больше всего это похоже на крик внезапно раненного человека»[1].
Только спустя полвека после разорения усадьбы советская писательская общественность стала думать о том, можно ли залечить раны великого поэта. Однако когда в конце 1960-х любители поэзии стали ездить в заповедные блоковские места, они обнаружили, что никто толком не знает, где был сад, где был пруд, где был легендарный дом с мезонином, где был флигель — все потеряло свои прежние контуры и быльем поросло.
В мае 1918 года Александр Блок, отвечая на вопрос одной анкеты – что следует делать сейчас русскому гражданину, ответил как художник: «Художнику надлежит знать, что той России, которая была, – нет и никогда уже не будет»[2].
Если понимать высказывание поэта буквально, а не только в его высоком историософском смысле, художники нашего времени должны были ответить себе на вопрос: того Шахматова, того Боблова, того Тараканова, которые были, не будет больше никогда? и лучше оставить свято место пустым? или все же попытаться их вернуть, возродить вместе со страной?
Художники слова ответили: святу месту пустым не бывать. Ведь и до создания музея разоренная усадьба служила местом паломничества знатоков и поклонников Блока. Разграбленное и сгоревшее дотла место все эти десятилетия так или иначе существовало в памяти, в строчках стихов, а значит было живо и ждало того часа, когда ему будет придан материальный, зримый облик.
С 1970 года в Шахматове в начале августа проходят ежегодные праздники поэзии. Музей-заповедник был создан в 1981 году, заповедная территория площадью 307 га включила территорию усадьбы Шахматово и села Тараканово, где в церкви Михаила Архангела Александр Блок венчался с Любовью Менделеевой. В августе 2001 года Музей открылся и принял своих первых гостей в главном доме поместья. В 2011 году в состав Государственного мемориального музея-заповедника Д.И. Менделеева и А.А. Блока вошел и музей «Боблово».
Публикации В.П. Енишерлова — сначала в «Огоньке», позже в «Нашем наследии» — как и статьи других литераторов, которые били в одну точку, привели к реальному результату. Понадобилось тридцать лет, чтобы заповедная блоковская территория воссоединилась, обновилась и задышала.
Отвечая несколько лет назад на вопросы газеты «Информпространство», Владимир Петрович заметил: «Конечно, и у Шахматова, и у пушкинского Михайловского, и в Ясной Поляне, и в Муранове, и в других литературных гнездах много проблем, рожденных нашим временем. И главное — это проблема земли. Окружающие музеи-заповедники земли, конечно, необычайно привлекательны для новых русских, “братков”, пацанов etc. Как хорошо поселиться, например, в “шикарном” коттедже за семиметровым забором с вышками для охранников, как в привычной издавна зоне, вблизи Шахматова или Михайловского, стать соседями Пушкина или Блока, жарить на поляне близ усадеб шашлыки, “оттягиваться по-культурному”, оставляя после себя груды мусора и грязи. А тех, кто противится такой экспансии, кто протестует против “добросовестных покупателей” земель в охранных зонах музеев-заповедников и приструнить можно. И если кто-то всерьез верит, что минувшим летом (речь идет о лете 2006 года. – Л.С.) Мураново сожгла шаровая молния, то он или наивен, или плохо знает наши порядки. Вокруг холмов близ усадьбы Баратынского-Тютчева долго шла борьба, а затем случился этот пожар, надолго ввергнувший недавно отреставрированное Мураново в новую реставрацию»[3].
Енишерлов предлагает кардинальное решение земельного вопроса для культурных музеев-заповедников в России — провести земельную реституцию и специальным законом вернуть в собственность те земли, которые принадлежали владельцам усадеб, и были насильственно отобраны в годы революции.
«Наше наследие» серьезно обеспокоено также и судьбой арбатских и пречистенских переулков, которые застраиваются неуместными здесь огромными зданиями. Енишерлов пишет о варварской жестокости по отношению к старой Москве и глухом бескультурье — пишет гневно, адресно. Возле двухэтажного особняка, занятого консульством Австрии, сооружен модуль-накопитель для добывающих визы граждан. «Я не знаю, какой болван в московских властях или районной управе дал разрешение на это варварство, но ведь австрийцы – культурный европейский народ, и их представители должны бы понимать, что в самом центре старой Москвы нельзя сооружать подобные стеклянно-металлические загоны. Я бы хотел посмотреть на этих умельцев-строителей, если бы они в самом центре своей прекрасной Вены посмели соорудить что-то подобное, даже при том, что какой-то муниципальный венский чиновник, сойдя с ума, разрешил совершить это кощунство по отношению к своей столице...»[4]
Борьба за гоголевские места в Москве, битва с Министерством обороны за передачу Провиантских складов на Зубовском бульваре Музею истории Москвы, яркие выступления против строительства высотного монстра Газпрома на Охте, кощунственного замысла, грозившего уничтожить знаменитую петербургскую горизонталь — «небесную линию города на Неве» — это далеко не все экспертные и гражданские усилия «Нашего наследия», увенчавшиеся победой.
Несколько лет назад редакцией журнала совместно с телекомпанией «Голдмедиум» был создан цикл из восьми телевизионных фильмов, посвященных историко-культурному наследию России — их показал телеканал «Культура». В основу фильмов легли материалы, публиковавшиеся в журнале в разные годы. Это прежде всего сюжет о созданном в XIX веке бароном Генрихом Людвигом Николаú парке Монрепо, который в советское время был переименован в парк культуры и отдыха имени Калинина, некрополь его разорен, останки семьи барона утоплены в ближних водах. Дмитрий Сергеевич Лихачев, полагавший, что просвещать могут не только книги, но также сады и парки, взялся в свое время за спасение Монрепо от полного исчезновения.
В цикле — интереснейшие кинорассказы о блоковском Шахматове, об острове «Новая Голландия», волнующий сюжет «Гроза над русским Версалем» — о подмосковной усадьбе Архангельское и мучительной тревоге за нее. «Ее землями владеют несколько хозяев, и желания у каждого свои. Музей мечтает восстановить Архангельское в былой красе, остальные — продать свои земли подороже»[5]. Одновременно с фильмом «Наше наследие» опубликовало в 2012 году статью В.П. Енишерлова «В Архангельском гаснет факел жизни». «Как бешеные псы вцепились в юсуповские земли всякого рода проходимцы, рожденные великой криминальной революцией — риэлторы, инвесторы, чиновники Красногорской администрации Московской области, большезвездные генералы и иные деятели Министерства обороны... Как устоять под этим натиском невесть как разбогатевших субъектов, способных платить сотни и сотни миллионов за драгоценную землю?»[6]
Кажется, усилия журнала в борьбе с косностью, алчностью, местничеством были вознаграждены. Сегодня СМИ сообщают: «Музей-усадьба Архангельское готовится отметить свое столетие. И впервые дворцово-парковый ансамбль ждет полная реставрация. Несколько лет назад излюбленное место отдыха российских императоров едва не застроили элитными коттеджами — предприимчивые дельцы планировали отрезать от территории значительную часть земли, но в последний момент русский Версаль удалось спасти»[7].
Возвращаясь к киноциклу, нельзя не назвать с благодарностью очерк о французе Д'Авиньоне, снявшем в Сибири дагерротипные портреты ссыльных декабристов, этюд о врачах-коллекционерах, собиравших работы нуждающихся художников.
Особо надо сказать о литературной изюминке цикла — о фильме «Жизнь после Пушкина», созданного по мотивам одноименной книги писательницы Татьяны Рожновой и посвященного судьбе Натальи Николаевны Пушкиной-Ланской. Была ли Наталья Николаевна ангелом-хранителем поэта или его злым гением? Почему так жестко о ней отзывалась Анна Ахматова? А Марина Цветаева определяла ее как роковую женщину, то пустое место, вокруг которого сталкиваются силы и страсти. Отвечает на эти вопросы в картине Андрей Битов, представляя альтернативную точку зрения.
Однако самый драгоценный фрагмент фильма — это встреча вдовы Пушкина с Лермонтовым в доме Карамзиных в апреле 1841 года. «Они проговорили целый вечер. Лермонтов признался, что прежде видел в ней холодную красавицу, и только теперь, уезжая на Кавказ, видит ее настоящую и раскаивается в своем прежнем мнении. “Когда я вернусь, я сумею заслужить прощение и стать когда-нибудь вам другом, посвятить вам ту беззаветную преданность, на которую я чувствую себя способным”»[8].
Наталья Николаевна увидела, как растаял ледяной покров и почувствовала в признании поэта победу сердца.
Как важно, что в фильме прозвучали эти слова. Ведь многие публикации «Нашего наследия», сам выбор материала, благородный ракурс повествования, позиция главного редактора по многим спорным вопросам — это тоже всегда победа сердца.
Жюри сердечно поздравляет Владимира Петровича Енишелова и его журнал с присуждением ему Литературной премии Александра Солженицына.
В добрый путь и многая лета!
[1] Солоухин В. Большое Шахматово // http://www.libros.am/book/read/id/53197/slug/bolshoe-shakhmatovo
[2] Блок А.А. <«Что сейчас делать?»> // Блок А.А. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1971. Т 5. С. 449–450.
[3] Енишерлов В. Цензура вкуса или диктат золотого тельца // http://www.nasledie-rus.ru/red_port/001000.php
[4] Там же.
[5] Гроза над русским Версалем // http://www.nasledie-rus.ru/projects/video_online.php#groza_nad_russkim_versalem
[6] Енишерлов В.П. В Архангельском гаснет факел жизни // Наше наследие. 2012. № 101; http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/10117.php
[7] Возрождение русского Версаля: Архангельское готовится к 100-летию // http://arhangelskoe.su/news/press/vozrozhdenie-russkogo-versalya-arkhangelskoe-gotovitsya-k-100-letiyu/
[8] Жизнь после Пушкина // http://www.nasledie-rus.ru/projects/video_online.php#zhizn_posle_pushkina