Слово при вручении литературной премии Александра Солженицына Борису Петровичу Екимову
Мое рассмотрение творчества Б.П.Екимова ограничится двумя томами «Избранного» — правда, увесистыми, по 600 страниц в каждом, изданными в Волгограде в 1998 году. К сожалению, мне не удалось ознакомиться с более поздними произведениями Б.Екимова, а когда я спохватился, чтобы достать его книги последних лет в Москве, то ни в одной лавке их не оказалось, все были распроданы, что, кстати сказать, весьма лестно для автора.
Впервые я познакомился с рассказами Б.Екимова по публикациям в «Новом мире», и меня сразу же поразило необщее выражение не только письма, но и его взгляда на жизнь. Интерес к Борису Петровичу получил новый импульс от фильма «В той стране», снятого Лидией Бобровой в 1997 году по мотивам его рассказов. Удостоенный премиями в России, фильм пользовался и во Франции немалым успехом, на меня он произвел большое впечатление своей правдивостью и человечностью в описании повседневной жизни сельского населения.
Правдивость, разумеется, одно из первичных качеств всякого писателя, достойного этого имени, но она выступает у Екимова особенно выпукло. Его рассказам безусловно веришь, им доверяешь, что именно так это и было, а если конкретно в деталях не было, то могло бы быть. Правдивость у Екимова не только и не просто правда изображения, но и внутренняя тяга к справедливости на всех уровнях, тяготение действующих лиц его рассказов найти правду о себе, посильный ответ на вопрос, который стоит перед каждым человеком: кто я такой, каким должен быть, чтобы не изменить своему призванию.
«Человеческая комедия», выражаясь по-бальзаковски, разыгрывается у Екимова в самой обыденной жизни, в повседневье, о чем свидетельствуют почти все названия его рассказов: «Доехала благополучно», «За дровами», «Елка для матери», «Еще не лето» и тому подобные. Екимов — писатель обыденности.
Екимов моложе А.И.Солженицына на целых двадцать лет, и трагические события 30–40-х годов (террор 30-х годов, истребивший и простой народ, и элиту, кровопролитнейшая война, послевоенное удушье и снова террор) его непосредственно не коснулись и никак не представлены в его творчестве. Как писатель он созрел в годы безвременщины (70–80-е), к тому же в отдалении от бурливых столиц, где интеллигенция подготовляла и ускоряла падение одряхлевшей советской власти. Не случайно под рассказами Екимова отсутствуют даты, незначительное происходит вне точного отсчета времени.
Не совсем правильно называть Екимова деревенщиком, о трагедии истребленного голодомором крестьянства он не повествует. По профессии, до писательства, он бывший рабочий, затем технарь, выбившийся в школьные учителя. Совхозная, деревенская жизнь, которую он знал и знает, — скудная, трудная, заметно тяготеющая к городу. В нее уже проникли телевизор, мотоциклы, машины. В сельских поселках доживает в основном старый люд, из этой жизни в город многие уезжают в поисках лучшего заработка, в нее возвращаются пенсионеры, мечтающие о своем крестьянском детстве. Традиционных крестьянских обычаев осталось мало, выветрилась религиозная вера, их основавшая. Бог и черт сохранились разве что в речениях. Религиозные мотивы в рассказах Екимова крайне редки, характерен тот факт, что в издании 1998 года слова Бог, Господь и им подобные пишутся, по советской старинке, с маленькой буквы.
Но тем острее в этой скудной, опустошенной жизни ставится вопрос о человеке. Чем люди живы? И где предел человечности в человеке? Б.Екимов доводит русскую литературную традицию «маленького человека» почти до предела не в социальном расслоении, не в противопоставлении более благополучной среде, а скорее в нравственном, философском смысле. Приведу в качестве примера рассказ «Клавдин». У главного действующего лица своего почти ничего не осталось. Зовут его по имени жены, Клавдии, которая его презирает и день-деньской ругает; занятий определенных у него нет, но он не перестает что-то бессмысленно делать, суетиться, «все так же спешит к своим непрестанным заботам», вплоть до ночных команд, отдаваемых как летом, так и зимой вымышленным людям... Знаменательно заключение автора: при виде Клавдина «вечная, печальная мысль о странности человеческого бытия посещала меня...».
Разумеется, не одни полностью социально, умственно, духовно обнищавшие встречаются в рассказах Екимова. Немало у него маленьких, скромных людей, сумевших осуществить себя. Например, рассказ-повесть «Пастушья звезда» (тем, кто мало знаком с творчеством Екимова, я посоветовал бы начать чтение с этой повести). На первый взгляд она незамысловатая. Герой ее (трудно называть персонажей Екимова героями, до того они по своему положению скромны) — Тимофей, счастливый пастушок в детстве, затем ставший городским рабочим, чтобы прокормить семью. В пенсионном возрасте он возвращается в родные, отцовские и дедовские, места, нанимается пастухом. И в единении с природой, в общении с подростком-сыном его хищного хозяина, в отказе от участия в жульничестве и обмане обретает душевный мир, покой, если не блаженство.
Нечто сходное происходит в повести «Частное расследование» в более продвинутой социальной среде. Лаптев, журналист районной газеты, женатый на врачихе, по просьбе подростка сына, несмотря на угрозы местных начальников, на неодобрение окружающих, включая жену, производит свое частное расследование и восстанавливает честь изгнанной бухгалтерши школы (в чью дочь еще по-детски влюблен его сын) и обретает, как пастушок Тимофей, душевный мир и радость общения с природой. Человек должен быть или стать нравственно достоин природы: он только тогда входит в полное общение с ней, получает от нее жизнь и усладу, когда совесть его чиста. Природа — в этом смысле она заменяет Екимову понятие личного Бога — вознаграждает усилия человека только тогда, когда совесть его безупречна и деятельна, она передает ему свою красоту и силу.
Видение Екимова прежде всего человекоцентрично, но и не в меньшей мере космоцентрично. Человеку в этой жизни для его счастья предоставлен космос во всем его живом неисчерпаемом богатстве и разнообразии, Екимов природой упоен: времена года, растительность, живность, переливчатость красок неба и земли наполняют страницы его рассказов восторженными, захлебывающимися упоминаниями и описаниями. Екимов не жалеет слов, перечисляя названия растений, птиц, рыб, даже насекомых. Стилистически эти перечисления иной раз утомляют городского читателя, но они находят свое оправдание в желании словесно передать богатство природы.
В богатстве своего языка Екимов — деревенщик. Он творчески передает ту речь, которую воспринял от сельского донского населения, речь живую, подвижную, разноцветную, как и природа. На этом языке не говорит городское население; возможно, он уже исчезает под давлением усредненных информационных средств даже в деревне. Но в попытке не только сохранить, а расширить русский язык, пусть только в деревенском ключе, Б.А.Екимов — сподвижник Александра Солженицына.
Мое рассмотрение творчества Б.П.Екимова ограничится двумя томами «Избранного» — правда, увесистыми, по 600 страниц в каждом, изданными в Волгограде в 1998 году. К сожалению, мне не удалось ознакомиться с более поздними произведениями Б.Екимова, а когда я спохватился, чтобы достать его книги последних лет в Москве, то ни в одной лавке их не оказалось, все были распроданы, что, кстати сказать, весьма лестно для автора.
Впервые я познакомился с рассказами Б.Екимова по публикациям в «Новом мире», и меня сразу же поразило необщее выражение не только письма, но и его взгляда на жизнь. Интерес к Борису Петровичу получил новый импульс от фильма «В той стране», снятого Лидией Бобровой в 1997 году по мотивам его рассказов. Удостоенный премиями в России, фильм пользовался и во Франции немалым успехом, на меня он произвел большое впечатление своей правдивостью и человечностью в описании повседневной жизни сельского населения.
Правдивость, разумеется, одно из первичных качеств всякого писателя, достойного этого имени, но она выступает у Екимова особенно выпукло. Его рассказам безусловно веришь, им доверяешь, что именно так это и было, а если конкретно в деталях не было, то могло бы быть. Правдивость у Екимова не только и не просто правда изображения, но и внутренняя тяга к справедливости на всех уровнях, тяготение действующих лиц его рассказов найти правду о себе, посильный ответ на вопрос, который стоит перед каждым человеком: кто я такой, каким должен быть, чтобы не изменить своему призванию.
«Человеческая комедия», выражаясь по-бальзаковски, разыгрывается у Екимова в самой обыденной жизни, в повседневье, о чем свидетельствуют почти все названия его рассказов: «Доехала благополучно», «За дровами», «Елка для матери», «Еще не лето» и тому подобные. Екимов — писатель обыденности.
Екимов моложе А.И.Солженицына на целых двадцать лет, и трагические события 30–40-х годов (террор 30-х годов, истребивший и простой народ, и элиту, кровопролитнейшая война, послевоенное удушье и снова террор) его непосредственно не коснулись и никак не представлены в его творчестве. Как писатель он созрел в годы безвременщины (70–80-е), к тому же в отдалении от бурливых столиц, где интеллигенция подготовляла и ускоряла падение одряхлевшей советской власти. Не случайно под рассказами Екимова отсутствуют даты, незначительное происходит вне точного отсчета времени.
Не совсем правильно называть Екимова деревенщиком, о трагедии истребленного голодомором крестьянства он не повествует. По профессии, до писательства, он бывший рабочий, затем технарь, выбившийся в школьные учителя. Совхозная, деревенская жизнь, которую он знал и знает, — скудная, трудная, заметно тяготеющая к городу. В нее уже проникли телевизор, мотоциклы, машины. В сельских поселках доживает в основном старый люд, из этой жизни в город многие уезжают в поисках лучшего заработка, в нее возвращаются пенсионеры, мечтающие о своем крестьянском детстве. Традиционных крестьянских обычаев осталось мало, выветрилась религиозная вера, их основавшая. Бог и черт сохранились разве что в речениях. Религиозные мотивы в рассказах Екимова крайне редки, характерен тот факт, что в издании 1998 года слова Бог, Господь и им подобные пишутся, по советской старинке, с маленькой буквы.
Но тем острее в этой скудной, опустошенной жизни ставится вопрос о человеке. Чем люди живы? И где предел человечности в человеке? Б.Екимов доводит русскую литературную традицию «маленького человека» почти до предела не в социальном расслоении, не в противопоставлении более благополучной среде, а скорее в нравственном, философском смысле. Приведу в качестве примера рассказ «Клавдин». У главного действующего лица своего почти ничего не осталось. Зовут его по имени жены, Клавдии, которая его презирает и день-деньской ругает; занятий определенных у него нет, но он не перестает что-то бессмысленно делать, суетиться, «все так же спешит к своим непрестанным заботам», вплоть до ночных команд, отдаваемых как летом, так и зимой вымышленным людям... Знаменательно заключение автора: при виде Клавдина «вечная, печальная мысль о странности человеческого бытия посещала меня...».
Разумеется, не одни полностью социально, умственно, духовно обнищавшие встречаются в рассказах Екимова. Немало у него маленьких, скромных людей, сумевших осуществить себя. Например, рассказ-повесть «Пастушья звезда» (тем, кто мало знаком с творчеством Екимова, я посоветовал бы начать чтение с этой повести). На первый взгляд она незамысловатая. Герой ее (трудно называть персонажей Екимова героями, до того они по своему положению скромны) — Тимофей, счастливый пастушок в детстве, затем ставший городским рабочим, чтобы прокормить семью. В пенсионном возрасте он возвращается в родные, отцовские и дедовские, места, нанимается пастухом. И в единении с природой, в общении с подростком-сыном его хищного хозяина, в отказе от участия в жульничестве и обмане обретает душевный мир, покой, если не блаженство.
Нечто сходное происходит в повести «Частное расследование» в более продвинутой социальной среде. Лаптев, журналист районной газеты, женатый на врачихе, по просьбе подростка сына, несмотря на угрозы местных начальников, на неодобрение окружающих, включая жену, производит свое частное расследование и восстанавливает честь изгнанной бухгалтерши школы (в чью дочь еще по-детски влюблен его сын) и обретает, как пастушок Тимофей, душевный мир и радость общения с природой. Человек должен быть или стать нравственно достоин природы: он только тогда входит в полное общение с ней, получает от нее жизнь и усладу, когда совесть его чиста. Природа — в этом смысле она заменяет Екимову понятие личного Бога — вознаграждает усилия человека только тогда, когда совесть его безупречна и деятельна, она передает ему свою красоту и силу.
Видение Екимова прежде всего человекоцентрично, но и не в меньшей мере космоцентрично. Человеку в этой жизни для его счастья предоставлен космос во всем его живом неисчерпаемом богатстве и разнообразии, Екимов природой упоен: времена года, растительность, живность, переливчатость красок неба и земли наполняют страницы его рассказов восторженными, захлебывающимися упоминаниями и описаниями. Екимов не жалеет слов, перечисляя названия растений, птиц, рыб, даже насекомых. Стилистически эти перечисления иной раз утомляют городского читателя, но они находят свое оправдание в желании словесно передать богатство природы.
В богатстве своего языка Екимов — деревенщик. Он творчески передает ту речь, которую воспринял от сельского донского населения, речь живую, подвижную, разноцветную, как и природа. На этом языке не говорит городское население; возможно, он уже исчезает под давлением усредненных информационных средств даже в деревне. Но в попытке не только сохранить, а расширить русский язык, пусть только в деревенском ключе, Б.А.Екимов — сподвижник Александра Солженицына.
15 мая 2008 г.