Л. Диенеш

ПИСЬМА ГАЗДАНОВА В БАХМЕТЬЕВСКОМ АРХИВЕ КОЛУМБИЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Эпистолярное наследие Гайто Газданова невелико. Печатаемые в этом сборнике письма найдены в Бахметьевском Архиве Колумбийского университета, где недавно была проделана большая работа каталогизации. Думается, что еще несколько писем найдется со временем и в Бахметьевском архиве, и в других архивах русской эмиграции, в том числе в архивах некоторых друзей Газданова и тех немногочисленных писателей, с кем он – очень нечасто – переписывался.

Большинство газдановских писем – это деловые письма о подробностях публикации или о просьбе помочь кому-то, или же личные письма, представляющие небольшой литературоведческий интерес. Мало и редко писал Газданов частные письма на литературные или политические или философские темы – ему этот жанр был, видимо, чужд. Все-таки, нам думается, что для любителей и почитателей произведений Газданова все, что осталось от него, представляет собой интерес, бросает свет на его жизнь и характер и поможет нам создать более полный и более верный образ этого замечательного писателя.

 

---

Гайто ГАЗДАНОВ

Письма

• К Б.К.Зайцеву
• К М.А.Алданову
• К А.В.Бахраху
• К М.М.Карповичу

26/I 46 Париж.

Обращаюсь к Вам с просьбой о «консультации». Некий Пантелеймонов, которого я почти не знаю, предложил мне принять участие в альманахе «Подорожник», где, по его словам, должны быть напечатаны – Ваша вещь, Бунина, Ремизова, Адамовича и т.д. В принципе я согласился – но, кажется, что не так просто. Пантелеймонов мне сказал, что с Вами лично, еще не все улажено, но что Бунин, будто бы, обещал это уладить, т.е. уговорить Вас. Если бы это было действительно так, я бы дал туда свою вещь без колебания. Мне очень хотелось бы знать, в чем дело, т.к. мне меньше всего улыбается перспектива «влипнуть» в какое-нибудь политическое недоразумение и напечатать свою вещь рядом с каким-нибудь «гениальным товарищем Сталиным» или «великими заветами Ленина». На политическую брезгливость остальных сотрудников предлагаемого альманаха, к сожалению, рассчитывать нельзя (между нами говоря). Я слышал о статье Пантелеймонова, он сказал мне, что это – общая философия войны, и что там нет ни слова о советах. Мне бы хотелось надеяться, что это именно так, но абсолютной уверенности в этом у меня нет.

Если бы это Вас не очень затруднило, я был бы Вам чрезвычайно признателен за какие-нибудь Ваши разъяснения по поводу альманаха и возможности в нем участвовать. Кстати, сколько Пантелеймонов предлагает за лист? Очень не хочется садиться за работу, чтобы узнать в последнюю минуту, что печататься нельзя. С другой стороны, если альманах приличный, то почему бы не печататься?

Буду Вам искренно благодарен, если найдете время мне написать. Мой искренний привет Вере Алексеевне. Ф.Д. просит Вам обоим кланяться.

Всегда Ваш Г. Газданов.

Письмо представляет собой интересный комментарий о положении дел после войны, когда у многих эмигрантов были просоветские симпатии, включая некоторых друзей Газданова, и когда со стороны советских властей были попытки привлечь эмигрантских писателей к сотрудничеству в советских начинаниях, м.б. и с целью скомпрометировать их.

Насколько нам известно, альманах «Подорожник» так никогда и не появлялся.

Вера Алексеевна, жена Зайцева.

Ф.Д. – Фаина Дмитриевна Ламзаки, жена Гайто Газданова.

 
2/II 46

искренно благодарю Вас за разъяснения по поводу этого злополучного «Подорожника». Конечно, следовало предположить, что этот наивный человек, Пантелеймонов, издает его не только ради наших прекрасных глаз. Отправка 450 экземпляров в Москву, вдобавок не поступающих в продажу, это просто ridicule[1] для страны, где минимальный тираж чуть ли не 50 тысяч экземпляров, так что даже с этой точки зрения, – если считать, что это соблазнительно, что представляется, мягко говоря, очень спорным – все предприятие не имеет смысла. Кроме того, я понимаю, что если бы какому-нибудь эмигрантскому писателю непременно хотелось бы заслужить благоволение советского правительства, то он бы и без «Подорожника» легко нашел бы к этому путь. Мне лично подобное желание идеально чуждо.

Не знаю, в общем, выйдет ли «Подорожник» или нет, но, во всяком случае он появится без моей фамилии – если, конечно, П<антелеймонов> тем временем не сойдет с ума и не откажется от каких бы то ни было собственных статей. Но на это, я думаю, рассчитывать не приходится.

Ф.Д. просит меня передать Вам привет. Кланяйтесь, пожалуйста, Вере Алексеевне.

Всегда Ваш Г. Газданов. 

Мы не нашли ответа Зайцева, но из письма Газданова ясно, что Зайцев не согласился на участие в альманахе Пантелеймонова.

Письмо подтверждает типично газдановское отношение к популярности и славе, писателя полностью характеризует выражение «идеально чуждо», когда он говорит о желании служить каким бы то ни было правительствам или режимам.

 
27/XII/56 Мюнхен

Дорогая Вера Алексеевна, дорогой Борис Константинович,

спасибо Вам за Ваше письмо и пожелания. Ваш приезд в Мюнхен для меня лично был чем-то вроде душевного отдыха, настолько рад я был Вас повидать. Завидую Вам, что Вы в Париже, и если мне удастся туда попасть, на что рассчитываю теоретически весной, то уж Булонь я конечно не объеду.

Желаю Вам обоим самого лучшего, что только существует на этом свете. И счастливого нового года, конечно. А Борису Константиновичу – Нобелевской премии.

Целую руку Вере Алексеевне, обнимаю Бориса Константиновича.

Всегда Ваш Г. Газданов.

Из следующего письма ясно, что, по всей вероятности, Зайцев был в Мюнхене для работы на Радио «Свобода».

Булонь (Boulogne), пригород Парижа, где жили Зайцевы.

В этом письме видны большая любовь Газданова к Парижу и его одиночество в Мюнхене, где ему не хватало друзей, не хватало интеллектуальных и художественных стимулов.

Газданов начал работать на радио с первых дней его существования, с 1953 г., но вернулся в Париж, как только стало возможным работать на радио в парижском отделе (в 1959) и остался там до 1967 г. Однако впоследствии ему пришлось опять вернуться в Мюнхен, где писатель провел последни е годы жизни (1967—1971).

 

 26 /V /57

Дорогой Борис Константинович,

извините, ради Бога, за опоздание с ответом. Был после Вашего письма в нашем бухгалтерском отделе, где выяснил, что было Вам послано за три «скрипта» и за те, которые Вы читали в Мюнхене, само собой. Так записано в бухгалтерских книгах.

По поводу Ваших «скриптов» вообще я многократно разговаривал, но только теперь удалось добиться и то не категорических каких-либо вещей, а положительных обещаний. Кроме того, было сделано такое предположение: чтобы Вы Ваши тексты – это было бы очень желательно – могли прочесть сами перед микрофоном, так как оказывается, голос Ваш звучит по радио с необыкновенной естественностью и убедительностью, вещь крайне редкая. На этот предмет сидит в Париже некий Гольдштейн, представитель американского комитета, вооруженный всеми достижениями техники, так что голос Ваш на пленку можно записать в Париже.

Шел, конечно, разговор и о том, что, собственно, писать. Было решено, что ограничивать Вас вполне определенными заданиями или просьбами было бы нелепо. Так что писать можно, приблизительно, по принципу «взгляд и нечто», сохраняя при этом, конечно, известную тенденцию пропагандистского характера. Если вы разрешите, я пришлю Вам в ближайшие дни три-четыре текста. Если Вы их одобрите, хорошо, если нет – сделайте поправки, какие найдете нужным.

Сведениям об улучшениях в состоянии Веры Алексеевны, как Вы понимаете, искренно обрадовался, слава Богу. Улучшения я и сам видел, когда был последний раз в Париже, ну, а теперь, если еще лучше, то действительно хорошо. Всегда о ней и о Вас думаю и считаю, что если судьбе дана возможность проявить какую-то элементарную справедливость, то именно в этом случае. К счастью, судьба это кажется понимает.

Крепко жму Вашу руку и прошу вас поцеловать Веру Алексеевну, дай Вам Бог обоим здоровья и сил.

Ваш Г. Газданов.

Газданов, сам писатель, прекрасно понимал, как нелепо было бы со стороны какого бы то ни было редактора давать распоряжения писателю о чем ему следует писать и как важно предоставить писателю полную свободу в выборе тем и стилей.

Несмотря на то, что Газданов считал Зайцева довольно старомодным, не особенно интересным писателем, в этих письмах очевидны теплые, дружеские отношениями между писателями и их семьями.

 

К М.А. АЛДАНОВУ[2] 

12/ 2/ 49 Париж

Дорогой Марк Александрович,

простите меня, пожалуйста, за беспокойство, которое я Вам причиняю. Зная, как Вы заняты, я бы постарался меньше всего надоедать именно Вам, но у меня нет к сожалению другого способа получить, – быть может – сведения, которые меня интересуют. Не знаете ли Вы в Нью-Йорке какого-нибудь литературного агента или агентства, к которому можно было бы обратиться для «эвентуального» устройства романа на русском языке в американском издательстве? Я хочу сказать – для перевода и издания романа.

У меня нет в Америке ни одной души, которая могла бы мне дать ответ на этот вопрос. Я далеко не уверен в том, что Вы располагаете такими сведениями; еще меньше я уверен в возможности вообще устроить мой роман в Америке – длительный литературный опыт приучил меня к прогнозам скорее пессимистическим. К тому же, в числе многих моих недостатков нет мании величия и я вовсе не склонен переоценивать свои собственные произведения. Но пробовать что-то все-таки следует. Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы нашли возможность и время написать мне по этому поводу несколько строк, за которые я заранее прошу Вас принять мою благодарность.

Уважающий Вас Г. Газданов.

По всей видимости, это первая попытка Газданова узнать о возможностях публикации в Америке.

 
16/2/49 Париж

Дорогой Марк Александрович,

спасибо за ответ и за неизменную Вашу благожелательность. Особенно благодарен Вам за указание по поводу того, что посылать русский текст в Америку бесполезно – об этом я не имел представления. Что касается французского издания, то у меня давно подписан контракт с Альб<ен> Мишель, но книга моя, которая должна была выйти прошлой осенью, выйдет неизвестно когда и во всяком случае не раньше конца этого года. Она, однако, как это ни удивительно, должна выйти по-немецки в Австрии и поступить в продажу на пасху. Меня по понятным причинам интересовал бы, конечно, именно английский перевод. Французский текст у меня есть целиком – не идеальный, но вполне приличный и во всяком <случае> достаточный, чтобы дать представление о романе.

Еще раз искренно благодарю Вас за советы и указания и желаю Вам всего хорошего.

Ваш Г. Газданов.

Алданов ответил исключительно быстро, через пару дней, но, что интересно, оценил возможность публикации довольно пессимистически.

По иронии судьбы вслед за описанием положения дел в феврале (Алданов его охарактеризовал словом «бесполезно») последовал контракт меньше чем через 4 месяца (6 июня, см. следующее письмо).

Очевидно, у Газданова сперва был контракт с парижским издателем Albin Michel, но по неизвестным нам причинам издание французского перевода романа Газданова там не состоялось. Неясно и то, о каком романе идет речь, но, по всей вероятности, это «Призрак Александра Вольфа», который был издан в Париже во французском переводе Жана Санди под названием «Le Spectre d’Alexandre Wolf» в издательстве «Robert Laffont» в 1951 г.

Насколько нам известно, австрийское издание не осуществилось. Пока нам не удалось найти никаких следов этого начинания, никаких указаний на то, какое издательство интересовалось Газдановым и кто собирался его переводить.

Английские переводы двух газдановских романов Николая Вредена, к сожалению, не очень удачны. Как следствие, в американской печати появились не самые положительные рецензии на романы. Вредену не удалось передать в английском переводе именно то, что и делает прозу Газданова необычной – ее музыку. Неудивительно, что иностранные читатели и критики, читавшие произведения Газданова не в оригинале, а только в переводе, не смогли оценить его творчество как следует.
 

9/VII 49 Париж

Дорогой Марк Александрович,

разрешите поблагодарить Вас за Вашу неизменную благожелательность и любезность, которым я обязан тем, что познакомился с М.А. Гофманом. Он был чрезвычайно мил по отношению ко мне, очень энергично занялся моими делами и ему удалось то, что нельзя иначе назвать, как tour de force[3]: он устроил мою книгу в издательстве Dutton, с которым я 6-го числа подписал контракт. Роман взялся переводить Н. Вреден. Без Ваших указаний я бы, конечно, никогда ничего не добился.

Я в ближайшем времени рассчитываю быть на Ривьере и надеюсь лично Вас повидать.

Желаю Вам всего хорошего, передайте, пожалуйста, привет Вашей супруге.

Ваш Г. Газданов.

Несмотря на свое пессимистическое «бесполезно», Алданов спросил друзей и знакомых о возможности публикации газдановских произведений в Америке, в результате этого установилась связь между литературным агентом М.А. Гофманом и Г. И. Газдановым. Контракт был подписан необычайно быстро, «по-американски».

Американское издание «The Specter of Alexander Wolf» (перевод романа «Призрак Александра Вольфа») появился в Нью-Йорке в 1950 в издательстве «E.P. Dutton», а английское издательство «Jonathan Cape» (в это время, по всей вероятности, филиал американской фирмы «E.P. Dutton») издал этот роман в том же переводе Н. Вредена в Лондоне, тоже в 1950 г.

Летние поездки на французскую Ривьеру не свидетельствовали о достатке – в то время люди и со скромными средствами могли уезжать туда на каникулы на недолгое время. Газданов впервые едет на Ривьеру в августе 1936 г., а потом в следующие 15—20 лет проводит там почти каждое лето, несмотря на трудное материальное положение – он все еще работает таксистом (до начала 50-х гг.). Марк Алданов (так же, как Адамович, Бунин и др.) обычно проводил время на юге Франции, чаще всего в Ницце.

 
3/XII 50. Париж

Дорогой Марк Александрович,

простите меня, пожалуйста, за беспокойство, но Вы единственный человек, который может меня выручить. Дело в следующем: в Париж приезжает Вреден и мне предстоит с ним встретиться. Я не знаю его имени и отчества, что всегда, как Вы знаете, тягостно, когда встречаешься с человеком. Очень надеюсь, что Вы его помните. Если это так, не откажите в любезности написать мне два слова по этому поводу.

Этим летом я был на Ривьере, но очень далеко от Ниццы, куда так и ни разу и не попал и поэтому был лишен удовольствия Вас повидать. Надеюсь, что на следующий год, если события будут благоприятствовать каникулярным путешествиям, – надеюсь, что мне это удастся.

Заранее вас благодарю – прошу Вас верить моему искреннему уважению.

Сердечно Ваш Г. Газданов.

Хотя контракт был подписан в июне 1949 г. и Вреден был назначен переводчиком, по-видимому, до декабря 1950 Газданов не поддерживал с ним отношений, очевидно, Газданов считал, что не следует  вмешиваться в дела, касающиеся перевода. Кроме того, даже если бы ему хотелось сотрудничать с переводчиком, у него такой возможности не было из-за плохого знания английского (в отличие, например, от Набокова). Вероятно, Газданову это было чуждо и в силу его врожденной скромности, что подтверждает ситуация с французским переводом, когда Газданов мог настаивать на контроле над переводчиком (однако не сделал этого) уже хотя бы в силу того, что говорил по-французски как на родном языке и мог бы сам выступить в роли переводчика своих произведений, как это делал, например, тот же Набоков.

 

13/VIII 52 Thèoule s/m

Дорогой Марк Александрович,

очень надеюсь, что Вы находитесь у себя в Ницце и что мне удастся Вас повидать. 4-го августа я вернулся в Париж из Нью-Йорка где провел два месяца и откуда привез вам сердечный привет от Н.Р. Вредена.

Я предполагаю быть у Вас в Ницце – я живу сейчас в 10 кил. от Канн в сторону St. Raphael – в следующий четверг, 21-го авг. Не откажите в любезности сообщить мне, устраивает ли это Вас и в котором часу. Был бы искренно рад Вас видеть. Передайте мой поклон Адамовичу, если он там и если Вы его видаете (так у Газданова – Л.Д.) .

Желаю вам всего хорошего и жду Ваших распоряжений.

Ваш Г. Газданов.

В этом письме – документальное свидетельство почти точных дат поездки Газданова в Америку (пребывание в Нью-Йорке два месяца, с начала июня до 4 августа). Остановился он там у старого друга довоенных лет, Николая Рейзини, который к этому времени уже стал американским бизнесменом.

Издание второго газдановского романа в Америке «Budda’s Return» («Возвращение Будды») вышло тоже в переводе Н. Вредена, в 1951 г. в Нью-Йорке в том же издательстве «E.P. Dutton».

Американские издания произвели особое впечатление на кинематографистов: в большой телевизионной компании CBS сняли  телевизионную драму по мотивам романа Газданова «Призрак Александра Вольфа». Премьера состоялась 9 октября 1950 г. под не совсем точным названием «Specter of Alexander Wolff».

Thèoule-sur-mer – небольшой городок на юге Франции.

St Raphael (Сен Рафаэль) – курортное место на юге Франции.

 

К А.В. БАХРАХУ

19/IV 71 [без указания места][4]

Дорогой Александр Васильевич,

посылаю Вам очередное удостоверение доктора – на две недели. Я ему сказал, что одной хватит, он ответил, что если после недели отдыха и лечения я буду себя чувствовать хорошо, то никто мне не может помешать возобновить работу.

Он сказал, что у меня grippe intestinale mal soignйe[5], выбросил все лекарства, которые я привез из Парижа и сказал, что кроме вреда от них ничего не было. Что, кстати говоря, совершенно верно.

Желаю Вам процветания и всяческого благополучия.

Ваш Г. Газданов.

Бахрах – старый друг с довоенных парижских лет и коллега Газданова на Радио «Свобода».

В это время Газданов уже был тяжело болен раком легких. Это письмо можно считать последним, предсмертным письмом Газданова. Несмотря на болезнь он не жалуется, говорит о том, чтоб вернуться на работу и – что типично для Газданова – смеется над врачами и медициной.

 

К М.М. КАРПОВИЧУ

6/6/51 Париж

Многоуважаемый Михаил Михайлович,

Читал Ваше письмо и не верил своим глазам, привык думать до последнего времени, что чудеса перестали происходить на этом свете. Теперь вынужден констатировать, что это по-видимому не так. Искренно Вас поздравляю с началом «новой эры».  Что же касается возникновения в Америке русского издательства, то это кажется чем-то похожим на рождественский рассказ доброго старого времени.

Не имею решительно никаких возражений против того срока, после которого Вы предполагаете начать печатание «Пилигримов». Вопрос о том, пойдут ли они в двух или трех номерах, определится конечно соображениями технического порядка, но роман этот несколько длиннее, чем два моих предыдущих романа и вряд <ли>, мне кажется, уместится в двух книгах, особенно если иметь в виду то небольшое сокращение числа страниц, о котором Вы упоминаете в Вашем письме.

Очень благодарен Вам за предложение аванса – когда у Вас будет эта возможность. Буду Вам крайне признателен, если после выяснения новых финансовых возможностей журнала Вы не откажете в любезности мне при случае написать, как именно выражаются чудеса в их, так сказать, цифровом аспекте. Что же касается предполагаемого аванса, то будем надеяться, что это окажется осуществимым. На этот случай сообщаю Вам очень заблаговременно, что перевод денег очень упрощается тем соображением, что у меня в Нью-Йорке есть мой американский агент, которому посылается чек и препроводительная записка о том, что данная сумма должна быть включена в мой счет. Когда М.С. Цетлина платила мне гонорар, она действовала именно этим образом.

Сердечно поздравляю Вас с новым положением вещей и шлю вам искренний привет.

Ваш Г. Газданов.

Фамилия и адрес моего литературного агента в Нью-Йорке – Curtis Brown, Ltd. 347 Madison Ave. New York 17.

В то время в Нью-Йорке создавалось русское Издательство имени Чехова, где через год был напечатан роман Газданова «Ночные дороги» (1952).

Речь идет об издании романа «Пилигримы» в нью-йоркском «Новом журнале». Как нам известно из архива писателя, он начал работать над этим романом уже в сороковых годах, а окончательный вариант датирован июлем-декабрем 1950. Почему роман был напечатан в «Новом журнале» только через три года (1953—54), пока неизвестно, но дальнейшее исследование в архивах Карповича и редакции журнала, по всей вероятности, объяснит ситуацию.

Благодаря американским изданиям двух газдановских романов и помощи Алданова у Газданова появился литературный агент.

____________________

 
В Бахметьевском архиве при Колумбийском университете сохранилось еще четыре письма Газданова, но ни литературного, ни исторического интереса они не представляют:
одно письмо к Владимиру Ивановичу Зеелеру (небольшая заметка от 29 октября 1951 г. (Париж) с просьбой передать письмо Б.К. Зайцеву) с поздравлениями «по поводу чествований, которые Вы организуете»;
одно – к некоему Константину Романовичу Кровопускову (от 14 июня 1949 г., без указания места) с просьбой помочь русской эмигрантке в Париже в деле возобновления паспорта;
одно – к Марку Алданову (от 7 января 1947 г. (Париж) с просьбой встретиться;
и одна открытка, посланная из Италии к жене Владимира Вейдле (от 28 августа [без года] из Венеции на адрес в Мюнхене).
 
Автор публикации выражает свою благодарность Бахметьевскому архиву русской и восточно-европейской истории и культуры Колумбийского университета за разрешение печатать эти материалы.