Первый выпуск сборника «И.А.Бунин: Новые материалы» вышел в 2004 г. и вызвал много откликов в прессе. В его оценках оказались единодушны критики как массовых, так и академических изданий: «Выход книги, безусловно, явление национального масштаба, одна из самых ярких и заметных страниц в российской культуре за последние годы» (Леонидов В. Неизвестный Бунин // Российские вести. 2005. 8–15 февраля. № 5 (1760). С. 6).
«Этот том, без преувеличений, можно назвать этапным в развертывании полноценной публикации обширного наследия гения русской литературы ХХ века» (С.Д. <Дмитренко С.Ф.> // Литература (приложение к газете «1 сентября»). 2005. 16–31 мая. № 10 (577). С. 13).
«Эта книга — для всех, кому прежде всего дорога русская литература. Кого интересует и жизнь русских писателей в эмиграции, и развитие русской литературы начала ХХ века. Это серьезная — но далеко не скучная! — работа коллектива ученых разных стран, компетентных специалистов в области славистики и истории» (Вайль Б. Новые штрихи к портрету Бунина // Русская мысль. 2005. 26 мая – 1 июня. № 20 (4553). С. 8).
«Одно из лучших публикационных изданий последнего времени по литературе русского зарубежья» (Мельников Н. // Новое литературное обозрение. 2005. № 73. С. 413–415).
«В свет вышло превосходное, насущно необходимое и выполненное на высоком профессиональном уровне издание» (Марченко Т.В. На пути к академическому Бунину // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2007 (январь–февраль). Т. 66. № 1. С. 11–27).
Со времени выхода первого выпуска появилось несколько серьезных буниноведческих изданий (и несопоставимо больше популярных, а порой и откровенно халтурных).
Спустя два года после выхода сборника материалы, легшие в основу одной из его публикаций, были напечатаны вторично4  по неосведомленности публикатора и редакции, в чем они незамедлительно выразили сожаление, узнав о досадном недоразумении.
Гораздо курьезнее оказалась перепечатка большей части материалов книги в собрании сочинений Бунина, предпринятом издательством «Воскресенье». Это было уже совсем не недоразумением или неосведомленностью, а откровенным плагиатом, поскольку документы воспроизводились не по архивному источнику, а попросту перепечатывались из сборника вместе с комментариями, заменялись лишь имена публикаторов.
Этот инцидент вызвал коллективное открытое письмо, напечатанное в «Новой газете», а более подробно обстоятельства дела были воспроизведены в статье, написанной одним из редакторов сборника.
Редакторы и издатели сборника приносят свои извинения читателям за допущенные в первом выпуске искажения диакритических знаков и другие погрешности технического характера, произошедшие в результате компьютерного сбоя, и надеются избежать этого в следующих выпусках.
Второй выпуск продолжает публикацию материалов рукописного и эпистолярного наследия Бунина. Основу выпуска составили материалы зарубежных и отечественных хранилищ, прежде всего Leeds Russian Archive, а также Beinecke Library, РГАЛИ, ИРЛИ, РНБ и частных собраний.
Публикации, вошедшие во второй выпуск, раскрывают новые или недостаточно освещенные стороны биографии и творчества Бунина. Впервые публикуются в полном объеме значительные корпусы переписки И.А.Бунина с Н.Н.Берберовой (публикация Максима Шаера, Якова Клоца и Ричарда Дэвиса), П.М.Бицилли (публикация Татьяны Двинятиной и Ричарда Дэвиса), Ю.Л.Сазоновой (публикация Кита Триббла, Олега Коростелева и Ричарда Дэвиса), Л.Ф.Зуровым (публикация Ирины Белобровцевой и Ричарда Дэвиса), письма Ю.П.Трубецкого к Бунину (публикация Владимира Хазана и Ричарда Дэвиса) и письма Н.Д.Миллиоти к В.Н.Буниной (публикация Кита Триббла и Ричарда Дэвиса). Евгений Пономарев публикует стихотворные пародии Бунина конца 1940-х гг., а также статью о взаимоотношениях В.Н.Буниной и вдовы знаменитого наркома М.В.Раскольниковой. Жорж Шерон публикует письма Буниных к М.А.Волошину 1919 г., а также письмо Бунина к В.Ф.Маркову.
Публикуемые в сборнике архивные документы печатаются по современным нормам орфографии и пунктуации, но с сохранением характерных особенностей авторского написания. Слова и предложения, подчеркнутые в тексте авторами (или написанные с разрядкой), даются курсивом, двойное подчеркивание – полужирным курсивом. Зачеркнутый авторами текст (если он несет смысловую нагрузку) приводится в квадратных скобках. Конъектуры и редакторские пометы даются в угловых скобках.
Издание иллюстрировано фотографиями Бунина из Leeds Russian Archive и других собраний, многие из них публикуются впервые.

Ivan Bunin: New Materials. II

This is the second volume in a series of publications of archival material by and about Ivan Bunin (1870–1953), the first Russian to be awarded the Nobel Prize for Literature (1933).
Its contents reveal new or little known aspects of Bunin’s life and works, drawing on the holdings of British, American and Russian repositories, such as the Leeds Russian Archive, Beinecke Library, Russian State Archive of Literature and Art (RGALI), Russian Academy of Sciences Institute of Russian Literature (IRLI) and private collections.
Major bodies of Bunin correspondence are published here in their entirety for the first time, including that between Bunin and Nina Berberova, Bunin and Petr Bitsilli, Bunin and Leonid Zurov (part II, from 1933 to 1953; part I appeared in the first volume of the present series) and Bunin and Iuliia Sazonova. Also included are letters from Ivan Bunin and Vera Bunina to Maksimilian Voloshin and from Bunin to Vladimir Markov, Iurii Trubetskoi’s letters to the Bunins, Nikolai Millioti’s letters to Vera Bunina, Bunin’s poetic parodies of the late 1940s and an account of Vera Bunina’s friendship with Muza Raskol’nikova-Canivez, the widow of the famous revolutionary naval hero and Soviet official, Fedor Raskol’nikov.
The volume also includes photographs and other illustrative material, selected from the holdings of the Leeds Russian Archive and elsewhere and for the most part not previously published.

Алексей Мокроусов

«Московский книжный журнал», 26.12.2012 г.

Под видом вступительных статей Кит Триббл печатает полноценные биографические очерки о корреспондентах Буниных — литераторе Юлии Сазоновой и художнике Николае Миллиоти (у них был общий ребенок). Это важнейший материал к истории русской эмиграции, ведь прежде подобных работ о них не было — разве что о Миллиоти в периодике появилось несколько статей искусствоведов.
Переписка Сазоновой с Буниным важна для его биографов: вряд ли кому писатель посылал такие письма в последние годы жизни. А вот Миллиоти он не любил: известный художник и ловелас переписывался лишь с Верой Николаевной.
Увлекательна и биография Юрия Нольдена (1898–1974), известного под псевдонимом Юрий Трубецкой, в изложении Владимира Хазана. Этот эмигрант второй волны отличался не только литературным даром, но и маниакальным стремлением «прислониться» к знаменитым русским писателям, от Блока до Пастернака. Увы, почти весь архив Трубецкого был уничтожен самим владельцем.
Среди других важных для биографа Бунина материалов — его переписка с Ниной Берберовой (та зачем-то походя, но вполне по-бунински оскорбляет Фельзена в письме 1928 года, а семь лет спустя уже пишет нобелеату: «голубчик») и Леонидом Зуровым. Особый сюжет здесь — вопрос о том, получать или нет в 1949 году посылку из Москвы, от уехавшего в первой группе репатриантов Николая Рощина (наст. Фамилия Федоров; 1892–1956). Он несколько лет жил у Буниных в Грассе в конце 20-х. За посылку требовалось уплатить пошлину, но смущало Бунина не столько она, сколько его собственная позиция по отношению к СССР. В итоге он сформулировал ее афористично: «Посылку из Москвы я не принимаю даже и с малой пошлиной. Она для меня несъедобна».
Как и первый выпуск новых материалов о Бунине, второй сопровождается именным указателем. В сборнике появилась вклейка с фотографиями, многие из них опубликованы впервые.
Сейчас готовятся к печати третий и четвертый тома Бунина. Как сообщил MoReBo Олег Коростелев (вместе с Ричардом Дэвисом он был составителем этого тома), «Лидский архив Бунина исчерпан примерно процентов на десять, из остального кое-что постепенно готовится к печати — для сборников "И.А.Бунин: Новые материалы", для тома "Литературное наследство" и отдельными публикациями — но большая часть ждет своих публикаторов».
Хочется верить, что новые тома серии не постигнет та же участь, что выпала на долю первого выпуска. Многие его материалы были использованы в собрании сочинений Бунина, опубликованном в московском издательстве «Воскресенье», при этом имена ученых были опущены, а в качестве авторов комментариев и примечаний были указаны никому неизвестные люди. Скандал получился нешуточный, но до судебных разбирательств так дело и не дошло.
Воруют и не в таких масштабах.

Распопин В.Н.

«Интерпретации»

Шесть лет назад вышел в свет первый том этого замечательного академического издания, впервые дающего возможность широкому читателю познакомиться с перепиской великого русского писателя Ивана Алексеевича Бунина и его супруги с их современниками — русскими и зарубежными литераторами, философами, художниками. Тогда же, благодаря любезности Олега Анатольевича Коростелева, редактора и составителя издания, приславшего мне книгу, я получил возможность познакомиться с ней и представить ее вам.
Во вступительной статье к первому тому сообщалось, что выпуски издания, призванного заполнять белые пятна в нашем знакомстве с бунинским наследием, будут выходить ежегодно. Верилось в это с трудом, и не только потому, что подготовка такого сборника — дело чрезвычайно непростое, кропотливое и требующее труда научных институтов, ведь, помимо прочего, бунинский архив, не говоря уж об архивах его корреспондентов, хранится в разных странах и городах, а то и в частных собраниях, доступ к которым далеко не всегда в полной мере возможен. Потому еще трудно было поверить в это обещание редакции, что издание серьезной, тем более академической книги — дело нынче для издателя невыгодное, а часто и прямо убыточное. Примеров тому сколько угодно. Достаточно, думаю, назвать подготовленное тем же О.А.Коростелевым, замечательное полное собрание сочинений крупнейшего критика русского зарубежья Г.Адамовича, намертво, по-видимому, «зависшее» после выхода нескольких томов. А ведь книги были очень и очень интересные и, несомненно, полезные и серьёзному критику, и учителю-словеснику, хоть изредка заглядывающему за пределы учебника, и любому подготовленному читателю, которому не безразлична судьба русского слова и русской мысли.
Так вот, второго тома бунинской переписки пришлось ждать не год, а шесть лет. Ожидание, однако, оказалось не напрасным, книга не уступает первому выпуску ни в чем: прекрасный переплет (каких теперь почти не делают), качественная печать, ясный читаемый шрифт, исчерпывающий (и тоже, кстати, отчетливо читаемый) комментарий, вот разве что фотографии на вклейке мелковаты. Но самое главное, конечно, материал. Конкурентоспособна ли (для сколько-нибудь широкого читателя, разумеется) корреспонденция Нины Берберовой, Юрия Трубецкого, Юлии Сазоновой и Николая Миллиоти (о Петре Михайловиче Бицилли речи не завожу) в сравнении с опубликованными в первом томе письмами Ходасевича, Адамовича, Г.Брандеса? Да, конкурентоспособна. Читать переписку Бунина с Бицилли (публикация Т.Двинятиной и Р.Дэвиса) и Берберовой (публикация М.Шраера, Я.Клоца и Р.Дэвиса) чрезвычайно любопытно: тут блестящий, капризный, нетерпимый последний классик проявлен во всей красе, а Нина Николаевна еще вполне отдает сама себе отчет о том, какое место занимает она в литературе реально, когда еще все мэтры — Бунин, Шмелев, Зайцев, Алданов — живы, отыгрываться же будет она спустя долгие годы в мемуарах «Курсив мой». Тут умный, тактичный Бицилли, осторожно не соглашающийся с Буниным в его уничижительных оценках Блока и Ремизова, столь же осторожно, но и твердо убеждает Бунина в обоснованности пореволюционной реформы русского правописания... Но особенно интересны письма, посвященные «гоголевскому» сюжету с дьячком, съевшим в гостях два фунта икры (из чеховского рассказа «В овраге»), в которых последний классик убеждает Бицилли в том, что сюжет этот вовсе не Гоголь, а именно он, Бунин, подарил Чехову, а заодно тем самым и в том, что литературоведения как науки не существует, Бицилли же, соглашаясь с Буниным (где можно), просто, логично и убедительно защищает науку от нападок рассерженного «первоисточника».
Помимо названных «ударных» разделов, в томе представлены блоки переписки Буниных с Л.Ф.Зуровым (публикация И.Белобровцевой и Р.Дэвиса, окончание — начало опубликовано в первом выпуске издания), письма и биографии литературного и художественного критика Ю.Л.Сазоновой (Слонимской), чрезвычайно интересные тем, что в них скупой на подобные признания Бунин слегка приоткрывает дверь в свою писательскую кухню (публикация К.Триббла, О.Коростелева, Р.Дэвиса), художника Н.Д.Миллиоти (публикация К.Триббла и Р.Дэвиса), литератора и «мифомана» Ю.Л.Трубецкого (Нольдена) (публикация В.Хазана и Р.Дэвиса), а также статья Е.Пономарева о знакомстве и переписке Веры Николаевны Буниной с вдовой Ф.Ф.Раскольникова, несколько писем М.А.Волошина (публикация Ж.Шерона) и коротенькая записка уже тяжело больного И.А.Бунина к поэту и литературоведу «второй волны» эмиграции В.Ф.Маркову (публикация Ж.Шерона).
Каждому из эпистолярных блоков предпосланы обстоятельные и на удивление легко читающиеся биографические статьи публикаторов, в иных случаях впервые достаточно подробно знакомящие нас с яркими представителями «второго» ряда русской художественной и литературной эмиграции, до сих пор совершенно или почти неизвестными широкому читателю. Поданы все эти материалы так живо, что вызывают желание подробнее познакомиться с первоисточниками — живописными работами Николая Миллиоти, статьями Юлии Сазоновой, прозой Леонида Зурова. Последнее обстоятельство представляется мне особым достоинством этого издания — академического по принципу и широко доступного по существу.
Другим — не столь явным, но несомненным — достоинством книги является продолжение нашего знакомства с лицами, уже встречавшимися в первом томе, причём, так сказать, не заявленными в титрах, однако играющими значительные роли во всем действе. Один из таких героев тома — Илья Исидорович Фондаминский (Бунаков), чья благородная личность и трагическая судьба проступает по мере чтения книги подобно тому, как проявляется фотография — ясный лик из ничего.
Кроме того, второй выпуск издания «И.А.Бунин: Новые материалы» знакомит читателя еще с одной ипостасью бунинского наследия — стихотворными пародиями конца 40-х годов, изобилующими непечатными выражениями, зачастую просто грубыми, но изредка и остроумными. Публикация этих текстов осуществлена, как заявляет в конце вступительной к ней статьи публикатор Е.Пономарев, по принципу «все-таки это Бунин», хотя, надо честно признать, к сильным сторонам бунинского творчества этот жанр не относится.
Чтобы не повторяться, закончу этот короткий отклик отсылкой к более подробной моей рецензии на первый том издания и, конечно же, искренней признательностью Олегу Анатольевичу Коростелеву, приславшему мне книгу, читать которую было истинным удовольствием и великой пользой, что в наше время случается далеко не каждый день.
И — в завершение — цитата из письма П.М.Бицилли от 19.06.1933 года, которую не могу не привести хотя бы в пользу школьных учителей-словесников, которые, может быть, откроют для себя необходимые каждому знания за пределами программы:
«… любопытно, — пишет Бицилли по поводу романа Г.Кузнецовой "Пролог", — как — именно в русск<ой> литературе — прочно держится вид "романа-исповеди", "романа-автобиографии": в России эта форма имеет гораздо больше образцов, чем в Зап<адных> литературах, укоренилась много прочнее и разрабатывалась в общем много удачнее. Мне кажется, что это следует объяснять тем, что русская литература была всегда значительно более, так сказать, "домашней", нежели "общественной", — литературой дворянских гнезд, а не Города, — и что генетически русский роман классического периода можно было бы связать с богатейшей, чудесной и до сих пор совершенно неоцененной, как литературное явление, русской мемуаристикой 18 века и начала 19-го» (с. 125 - 126).
А много ли, друг-учитель, навскидку назовешь ты читанных тобою русских мемуаров XVIII — начала XIX столетий? Екатерины? Г.Р.Державина? И.И.Дмитриева? С.Т.Аксакова? А вот, к примеру, «Жизнь и приключения Андрея Болотова», «Записки» Д.Б.Мертваго или А.В.Храповицкого, или обширные мемуары племянника поэта и тоже стихотворца и чиновника М.А.Дмитриева?.. Да, Terra Incognita, а ведь именно из них, как совершенно справедливо утверждает умница Петр Бицилли, и выросла вся наша классика — от «Капитанской дочки» до «Вишневого сада», именно из них — Болотовых, Мертваго, Державиных, Дмитриевых…
Впрочем, это, наверное, уже совсем другая история.


Виктор Леонидов
Дворянин тухлятину есть не может
Иван Алексеевич Бунин без всякой ретуши

НГ-ExLibris от 15.09.2011 г.

«Вдруг за обедом он собрался понюхать жареного цыпленка, прежде чем начать его есть, я спокойно остановила его руку…
— Ай да женщина! — весело сказал он. — Только как же не нюхать? Дворянин тухлятину есть не может», — вспоминала Нина Берберова один из приездов Ивана Алексеевича Бунина к ней в деревню Лонгшен в 40 километрах от Парижа в июле 1938-го.
Иногда в единственной фразе, если вспомнить великое определение Пушкина, как в магическом кристалле, высвечивается очень многое. Эти слова, наверное, могли стать ключевыми к познанию одного из самых гениальных людей, когда-либо писавших на русском языке. Тухлятиной для Бунина были любая фальшь, неискренность, любой ложный пафос. Человек, казалось бы, чувствовавший гул каких-то древних подземных сил, зов истории, был удивительно нетерпим к проявлениям лжи или глупости, или просто дурного вкуса среди окружающих. То, что принимали за его высокомерие, было, наверное, всего лишь самозащитой от лавины пошлости, преследовавшей его как в России, так и в годы изгнания.

«Среди живущих писателей Бунин — один из немногих, в творчестве которого и, главным образом, в языке которого наследственно живет старая Россия». «Редкая внутренняя свобода и цельность творческого вкуса, скульптурность изображения и великолепный язык — вот неповторимые черты бунинского мастерства. Кто-то из критиков назвал реализм Бунина пластическим». «Субъективный» реализм Бунина был, несомненно, новым этапом классического реализма в русской литературе, а отнюдь не заключение последнего. И хотя Бунин — художник краски и образы черпал неизменно из одной главной сокровищницы — России прошлого, по методу своему он «новатор», как говорят в России теперешней, а сам метод его принадлежит России будущего». «Умер Бунин. А вместе с ним навеки исчез тот воздух, которым дышали Тургенев и Чехов и, как ни странно, многие другие, подчас даже Горький… Они умели передать запахи деревни и городских улиц, умели показать, каким бывает солнечный свет в разное время года и в разных местах, — они все умели. Полминуты молчания в чеховском спектакле волнуют больше, чем долгие монологи в возвышенной драме».

Одни из вышеприведенных строк написаны, когда Иван Алексеевич Бунин был еще жив, другие абзацы взяты из статей, посвященных памяти великого мастера. С некоторыми из них — например, очерком «Иван Бунин: Сломанная арфа» английского эссеиста Уильяма Сансома можно познакомиться в русском переводе только сейчас. Как и со статьями многих других английских, американских, французских и немецких авторов, писавших о первом российском нобелевском лауреате.

Речь о двух больших томах. Первый — 900-страничная книга «Классик без ретуши: Литературный мир о творчестве И.А.Бунина: Критические отзывы, эссе, пародии (1890-е – 1950-е гг.)», появившаяся благодаря усилиям исследователя творчества Набокова Николая Мельникова и историка литературы Татьяны Марченко. <...>

Другой том — «И.А.Бунин: Новые материалы» — составлен хранителем Русского архива в Лидсе Ричардом Дэвисом и нашим главным специалистом «по Адамовичу» Олегом Коростелевым. Десятки неизвестных доселе писем Бунина и к нему, стихотворные экспромты и записки Ивана Алексеевича, доселе незнакомые читателям, подготовленные отечественными и иностранными исследователями. Второй выпуск «Новых материалов» являет и непростые отношения писателя с рядом людей, также живших в эмиграции. Перед нами тщательно подготовленная, в обрамлении массивных комментариев, переписка Ивана Алексеевича и Веры Николаевны Буниных с несколькими известными деятелями русского зарубежья. Исключение из списка русских изгнанников составляет лишь «изгнанник внутри Отечества» Максимилиан Волошин — составители приводят его письма к Буниным в страшном 1919 году, когда великий поэт Коктебеля несколько раз едва не был расстрелян. Все остальные послания касаются прежде всего жизни в эмиграции и предоставляют поле для новых исследований истории «России вне России». Здесь и яростные строки Берберовой, напрочь отметавшей обвинения в сотрудничестве с гитлеровцами, и послания бывшего участника «Голубой Розы» художника Николая Миллиоти, спрашивавшего у Буниной совета об отдыхе на юге Франции, а затем ставшего одним из ее корреспондентов, и письма Ивана Алексеевича к замечательной исследовательнице, историку балета и литературы Юлии Сазоновой. Вообще относившийся к критикам с большим предубеждением, Бунин принял Сазонову как автора будущей книги о нем и иногда был поразительно откровенен в письмах. Вот что, к примеру, он писал о Ремизове: «Войдите в мое положение, как смеет этот книжный червь учить какому-то «исконному русскому языку» ну хотя бы меня, с детства знавшего языки наших прежних дворовых. Мужиков самых разных местностей, и нищих и богатых, однодворцев, мещан всяческих званий и положений, базаров, ярмарок, постоялых дворов, уездных трактиров, до самых гнусных из них, странников, странниц — и так далее, и так далее, всего того, вероятно, о чем понятия не имел не только этот мерзкий урод, Председатель Вольной Обезьяньей Палаты, но даже никто из современных мне писателей, за исключением, кажется, одного Пришвина».

А еще в «Материалах» — переписка Ивана Алексеевича с замечательным филологом Петром Михайловичем Бицилли, закончившим жизнь в нищете в послевоенной Софии, и, что думаю, привлечет уже, к сожалению, не только истинных почитателей бунинского таланта, но любителей совсем другой литературы. Речь идет о подборке нецензурных шуточных стихов писателя (конец 1940-х), подготовленной Евгением Пономаревым. Наверное, раньше такая публикация была просто немыслима. Но ведь это тоже Иван Алексеевич — яростный, негодующий, с жарким, мощным чувством юмора.

Авторы предисловий и комментариев к письмам Жорж Шерон, Максим Шраер, Кит Триббл, Владимир Хазан и Ирина Белобровцева в комментариях к письмам Бунина и Веры Николаевны и посланиям к ним вернули память об очень многих достойных представителях русской культуры, которым судьба подарила встречи или просто переписку с великим мастером: «…Как часто писали обо мне: «Какая у Бунина удивительная память! Как помнит он в своем прошлом цвета, запахи, лица, пейзажи» и т.д. Так, да не так: я плохо помню частности пережитого, виденного, зато воспринимаю очень сильно общее, из которого и рождаются мои вымыслы…»